—   Будь со мной всегда, — хрипло прошеп­тал он и легко, словно перышко, оторвал ее от пола. Проклиная собственную слабость, она желала лишь одного — слиться с ним в одно целое— и, осыпая его лицо поцелуями, по­нимала, что теперь уже навсегда отдает себя Бригу.

Он нетерпеливо сорвал с нее одежду, и в следующее мгновение они уже лежали в кровати, которую некогда она делила с Чейзом. Его губы нашли ее грудь и скользнули ниже, к обольстительной впадинке на животе. С уст Кэссиди срывалось его имя. Она безумно хотела его, и даже когда казалось, что боль­шего блаженства быть не может, она хотела еще и еще… Под магией его пальцев оказались отринуты прочь все сомнения, и она самозаб­венно приняла его, приняла душой и телом. Хочу тебя! — ликовала плоть. Но даже рас­творившись в нем без остатка, она вдруг с пу­гающей ясностью осознала, что им принад­лежит только ночь, что как только кончится пир любви, она закроет за собой дверь, за которой останется этот человек, изображаю­щий ее мужа, и одному Богу известно, когда у нее достанет храбрости вновь открыть ее.

— Я вернусь поздно,— угрюмо проронил Деррик.

Фелисити с девочками сидела в гостиной. Был включен телевизор, хотя, судя по всему, передача их не особенно интересовала. Фели­сити полностью поглотила лежавшая на ко­ленях газета: между тщательно выщипанны­ми бровями у нее пролегла глубокая складка. Линии висела на телефоне, как обычно, бол­тая с подружкой. Энджела, в неизменных черных башмаках на толстой подошве, лежа­ла свернувшись калачиком на диване и ду­лась на весь свет— это ее обиженное выра­жение было ему хорошо знакомо. Время от времени она отрывалась от телевизора, по которому крутили какое-то старье, и бросала ненавидящие взгляды в сторону матери, всем своим видом давая понять, что предпочла бы любое другое место этой проклятой мыше­ловке, именуемой домом. Обстановка была нервозной. С того самого злополучного ин­тервью Чейза Фелисити пребывала не в сво­ей тарелке.

—   Ты куда, папа?— спросила Энджела, вскинув брови,— в этот момент она стала удивительно похожа на свою тезку, Энджи.

—   У меня встреча с клиентом,— ответил он, натягивая пиджак.

Фелисити даже не посмотрела в его сто­рону — только задумчиво прикусила нижнюю губу.

Энджела, неожиданно оживившись, пода­лась вперед:

— А сколько клиенту лет? Что за дурацкие вопросы!

—   Черт возьми, откуда мне знать?— от­ветил Деррик, похлопывая себя по карману, чтобы убедиться, что не забыл сигареты.

—   А какого он пола?

—   Не понял? — Деррик заметил, как лукаво заблестели глаза дочери. До чего же она похожа на Энджи!

—   Ну этот твой клиент мужчина или жен­щина?

—   Последний раз Оскар Леонетти опреде­ленно был мужчиной. Разве что с тех пор изменил пол.

—   И где вы с ним встречаетесь? — небреж­но спросила Энджела.

Фелисити оторвала взгляд от газеты и при­стально посмотрела на мужа. Деррику стало не по себе.

—   В Портленде. В «Херитидже».

—   Тебе можно туда позвонить? — спроси­ла Фелисити.

Деррик кивнул: он знал, что члены клуба или любой из персонала всегда прикроют его, как случалось уже не раз. Если у жены хватит наглости позвонить в клуб, его тут же найдут, и он в течение пятнадцати минут перезвонит домой по своему портативному телефону. Она ничего не успеет заподозрить.

— А что, Лорна работает в «Херитид­же»? — не унималась Энджела.