|
Ким представила, как военные и полицейские бродят цепями по задымленным улицам и добивают раненых, не добитых Бродягой Диком счастливчиков. – Я не терплю, когда меня пытаются шантажировать, – сказал Строгов, водя рукой в луче света так, что на дальней стене проецировались теневые изображения монстров. – Если бы не мое хорошее отношение к тебе… Ким не дала ему договорить. – Помоги мне проникнуть в Зону! Я соберу недостающий материал для статьи, и потом мы забудем это недоразумение. Я вернусь в Нью-Йорк, и каждый продолжит жить своей жизнью. – В Зону? – Строгов холодно поглядел на Ким. – Вот что у тебя на уме. Да ты, оказывается, корыстная тварь. – Не оскорбляй меня! – всплеснула руками Ким. – Я всего лишь хочу сделать свою работу на «отлично»! Я хочу быть чертовым профессионалом! Разве это зазорно? Строгов подтянул к себе ноги, обхватил колени. Холодный гнев в его глазах сменился сожалением. – Хочешь подорваться на «шутихе»? Хочешь, чтоб «мясорубка» вывернула тебе кости одну за другой? В таком случае пристрелить тебя сейчас было бы куда милосерднее. Ким потянулась к Строгову, но жест получился чересчур нарочитым, и русский отвел ее руку в сторону. – Майкл, ну хотя бы недалеко! В сопровождении настоящих – настоящих! – сталкеров со мной ничего не случится. – Сталкеры частенько не возвращаются, в газетах об этом писать не любят, – Строгов задумался. – Скажи, ради чего это все? Ради чего ты рискуешь? Ким шумно вздохнула. – Ради убойного журналистского материала. – И что? – Строгов скривил губы. – Тебя заплатят за него сотенную… да пусть хоть десять тысяч баксов? Оно того стоит? – Меня возьмут в штат, – призналась Ким, скрепя сердце. – И?.. Это та самая великая цель? – Что и?.. – неожиданно для себя взорвалась Ким. – Если возьмут не меня, значит ту гребаную плоскую брюнетку из Мемфиса! Вот тебе «и»! У меня плохие шансы! Главный редактор, который ведет себя так, будто у него кол в жопе, считает меня пафосной графоманкой! Сисястой пустышкой! А мистер Пибоди так и мечтает запереть меня в своем кабинете после окончания рабочего дня! И – да, Майкл? И? Что ты вообще понимаешь в нашей жизни? Приперся из России, сидишь на наших грантах, шпионишь за нами и еще смеешь смотреть на меня, как на насекомое! Ну что уставился? Скажи опять свое «и»! Строгов улыбнулся. – Гляжу, шекспировские страсти творятся в твоей жизни. Гнев схлынул, выступая обильной влагой по всему телу. – Иронизируешь? Строгов уперся ладонью в пол, крякнул, поднялся на ноги. – Я нагрею воды, надо бы помыться. Кому как, а мне завтра на работу. – Кто-то говорил, что город перевернут вверх дном, – Ким устало откинулась на спинку дивана. – Какая может быть работа? – Самая настоящая работа, – кивнул Строгов. – Впервые с ночи Посещения Зона вступила во взаимодействие с городом. Все сотрудники Института будут на ушах. – Может, хватит притворяться? Строгов только искоса взглянул на Ким, но ничего не ответил. Он поднялся, прошел на кухню, загремел там чем-то тяжелым. Ким представила, как он водружает на газовую плиту ведро с водой. Встрепенувшись, она достала из сумочки планшет. «Я дьявольски устала, – строки и в самом деле плыли перед ее глазами. – Моя жизнь висит на волоске, я зла и, кажется, настроила против себя все, что движется в Хармонте. От счастливчика в одном ботинке до русского ученого, спасшего меня от пуль и клыков нелюдей на ночных улицах. Зона выпустила протуберанец, когда же все вернулось на круги своя, я поняла, что Зона забрала с собой какую-то важную часть моей души. |
