|
— И уж конечно, господину не зазорно пойти навстречу ее желаниям. Разумеется, он ничего ей не должен, но может по доброте своей снизойти до нее. — Это уж как ему заблагорассудится, — сказал я. — Разумеется, — торопливо подтвердила Элисон, — ведь рабыня ни на что не имеет права. — Но из того, что ты, Элисон, являешься прирожденной рабыней, отнюдь не следует, будто все земные женщины таковы. — Все девушки, что были скованы со мной одной цепью, оказались таковыми. — Это ничего не доказывает. — Полагаешь, в нашей партии по чистой случайности собрались редкие, необычные особы? — Не знаю, — ответил я, пожав плечами. — Все мы были самыми обыкновенными земными женщинами, — заявила танцовщица. — Может быть, так, а может быть, и нет. Элисон улыбнулась. — Ты давно поняла свою рабскую природу? — спросил я. — Давно, — ответила она, — можно сказать, еще девочкой. В фантазиях я воображала себя игрушкой в постели сурового господина, но думала, что это извращение, предаваться которому можно только втайне. Но потом меня доставили на эту планету. Здесь я открыто ношу ошейник и, не таясь, преклоняю колени перед моими хозяевами. — Что верно, то верно, — сказал я. — Разве господин недоволен этим? — Ничуть. Мне даже нравятся твои причуды. Они делают тебя идеальной рабыней для наслаждений. — Но ты не хотел бы, чтобы все женщины были похожи на меня? — Нет, этого бы я не хотел. — А что, если бы такими оказались все? Я взглянул на нее сердито. — А может быть, — высказала догадку Элисон, — ты хочешь, чтобы только одна девушка походила на меня? — Нет, — отрезал я. — Ну, а если бы она все-таки была именно такой? Я закрыл глаза. Мысль о мисс Беверли Хендерсон в качестве рабыни для наслаждений будила во мне, надо признаться, невообразимые эротические фантазии. С трудом взяв себя в руки, я выбросил Беверли из головы. О подобных вещах мне не следовало даже думать. — Не отказывай женщине в том, чего требует ее природа! — сказала Элисон. — На колени перед плетью! — взревел я, и девушка, дрожа от страха, пала ниц, зарывшись лицом в мех и сложив запястья крест-накрест, как будто они были связаны. Я возвышался над ней с плетью в руке. Плеть взвилась… и была сердито отброшена мною в сторону. Я присел и, взяв Элисон за волосы, приподнял ее голову. Она тянулась ко мне губами, но я удерживал ее на расстоянии и разрешил прикоснуться к себе, лишь когда ее глаза наполнились слезами. — Спасибо, господин, — прошептала девушка. Ну что ж, в конце концов, она была истинной рабыней, и я позволил ей услужить мне. — Мне пора уходить, — сказал я. — Господин разыскивает какую-то определенную рабыню, верно? — спросила она. — Может быть, — ответил я. |
