- Ради Бога, замолчи, я это понимаю.

- Милый, не раздражайся.

Она взяла мои руки, заглянула мне в лицо широко раскрытыми синими глазами. Ее густые волосы спутались, платье испачкалось, но все же она была очень красива, и мое отчаяние как-то уменьшилось.

- Больше всего у нас шансов спастись, - медленно проговорила она, - в Риверсайде. Если мы сумеем связаться с Суиндонами, они помогут, несмотря на "Иммунол"...

Громоздкое тело Баркера лежало перед нами на берегу, и вода стекала с его одежды. На груди темнел ожог - стрелок сумел попасть прямо в сердце. Я закрыл Морту глаза; почему-то, когда он перестал таращиться в небо, ощущение вины у меня уменьшилось.

- Интересно, успел ли он сообщить Хейзл о Стренге? - вдруг вспомнил я.

- Я... Я надеюсь, они опередили его, и им не пришлось убивать еще одного человека.

- Черт, в конце концов она все равно должна узнать. - Я посмотрел на тело и беспомощно спросил: - Что с ним делать?

- Мы не можем оставить его здесь. Сегодня будет жарко. Слушай, Кев, это же не тот Морт Баркер, которого мы знали. Это просто комок плоти, который Морт оставил. Так что будем практичными, ладно?

Она сказала как раз те слова, какие я хотел услышать. Я кивнул, и мы скатили Морта обратно в Якорную Заводь. Это была тяжелая работа, его падение вызвало в маленьком заливе небольшое цунами. Я подобрал длинную палку, оттолкнул его и постарался не думать о свинье на вертеле. Тело отплыло, попало в основное течение, там перевернулось один раз, а затем спокойно двинулось к морю.

Сюзанна сказала:

- Этот его образ старого зубра тележурналистики - просто работа на публику.

- Знаю. Я видел его лицо, когда погиб Стренг.

Мы снова поднялись к дороге. Солнце грело и скоро должно было начать палить еще сильнее. Бледный призрак луны виднелся в голубом небе на востоке; все облака исчезли, и ожидался превосходный день. По дороге мою ногу с сомнением потрогала липучка, но решила, что с таким большим она не справится. На ветках, прижимая к себе детенышей, дремали мохнатики. Где-то простонала аркорова. Мы сели на камень у дороги, взявшись за руки. Напротив нас торчала металлическая пластина.

В ПАМЯТЬ О

его преподобии Эммануэле Лайонеле Борде

полисмене Уильяме Кларке

Эрике Фипсе

Алане Фипсе

Альфреде Блэкстоуне

Они погибли, дабы спасти нас

- Выходит, эти кретины зря потратили время, - неожиданно взорвалась Сюзанна.

Потом она заплакала, и я, кажется, тоже.

- Не плачь, любимая. Мы выкарабкаемся, - неуверенно сказал я через несколько минут.

Она посмотрела на меня, на ее щеках блестели дорожки слез.

- Как? Слушай, Кев. Морт не преступник, но он погиб. Я уверена, что мы с тобой обычные люди, но мы тоже чуть не погибли вчера вечером. Нас пытались убить. Они всего лишь делали то, что им велели. Они вели себя, как тупые животные, и надо полагать, у них есть жены и дети, которых им надо прокормить.

- К чему ты клонишь?

- Я спрашиваю, Кев, где же настоящие злодеи? Происходят такие ужасы: погиб Ральф, тринадцать человек убил бронтомех - и кто-то же должен отвечать за это. Кто?

- Хедерингтон.

Передо мной мелькнуло видение: похожая на жабу фигура в инвалидном кресле, отдающая указания УБИТЬ, УБИТЬ...

- Нет, не Хедерингтон. Это просто старик, жизнь которого поддерживается электродами и трубками. Ты не можешь обвинить Организацию, потому что и они не преступники. Они просто выполняют свою работу, отвечая перед акционерами, а тех, наверно, миллионы. Между прочим, и я владею акциями. Так где же тот злодей, Кев? Во всей этой длинной цепочке от меня до Хедерингтона и обратно - кого я могу обвинить?

- Бог его знает.

- Ральф Стренг знал. - Она уже не плакала; она глядела на металлическую пластинку, будто та тоже могла высказать свое мнение. - Это наш инстинкт самосохранения. Каждый из нас заботится о себе немножко больше, чем о соседе.