В  углу  валялась разорванная перина.  По  полу  были  разбросаны листы газет, книги; на столе лежала опрокинутая чернильница. Вся глиняная посуда в беспорядке была свалена в  кучу.  Печь была еще теплая,  и  на шестке стояла подернувшаяся салом миска со щами.

     Бумбараш  постоял,  раздумывая,  не  лучше  ли  будет  убраться  отсюда подальше.

     Он заглянул в окно.  Ночь надвигалась быстро,  и небо заложили тучи. Он отодвинул заслонку печки. Там торчала позабытая крынка топленого молока.

     Тогда Бумбараш сбросил сумку и скинул шинель.

     - Ну,  ты,  черный!  -  сказал он,  подталкивая собачонку носком рыжего сапога. - Раз хозяев нет, будем хозяйничать сами.

     Он  вынул из  сумки ковригу хлеба,  достал крынку молока и  поставил на стол миску со щами.  Ложка у него была своя - серая, алюминиевая, вылитая из головки шрапнельного снаряда.

     - Ну,  ты, черный! - пробормотал он, кидая собачонке кусок размоченного в молоке хлеба. - Мы ни к кому не лезем, и к нам пусть никто не лезет тоже.

     По  крыше застучал дождь.  Бумбараш захлопнул окно,  запер на  задвижку дверь.  Лег на рваную перину.  Положил сумку под голову.  Накрылся шинелью и тотчас же уснул.

     Черная  собачонка вытащила из-под  печки  рваный башмак.  Потрепала его зубами,  поворчала,  уронила кочергу,  испугалась и притихла,  свернувшись у Бумбараша в ногах.

x x x

     Вероятно, потому, что в избе было тепло и тихо, потому, что не мозолило

бока жесткими досками вагонных нар и его не трясло,  не дергало,  не осыпало

пылью и не обжигало искрами паровозных топок, спал Бумбараш очень крепко.

     И,  когда наконец его разбудил собачий лай и быстрый стук в окошко,  он

вскочил как ошалелый.

     - Что надо?  -  заорал он таким голосом, как будто был здесь хозяином и

его сон потревожил назойливый нищий или непрошеный бродяга.

     - Командир здесь? - раздался из-за окна нетерпеливый скрипучий голос.

     - Здесь! Как же! - злобно ответил Бумбараш. - Что надо?

     - Бумагу возьми! - и чья-то рука протянулась к окошку.

     - Какую еще бумагу?

     - А черт вас знает, какую еще бумагу! Приказано передать - и все дело!

     - Давай, чтоб ты провалился! - нехотя ответил Бумбараш и, просунув руку

в фортку, получил измятый шершавый пакет. - Давай! Да проваливай!

     - "Проваливай"! - передразнил его обиженный голос.

     Потом затарахтела телега, и уже издалека Бумбараш услышал:

     - Я вот скажу ему,  что ты пьяный нарезался,  лежишь и дрыхнешь.  Я все

расскажу!

     Бумбараш повертел пакет. Но ни свечки, ни лампы в избе не было.

     - Носит вас  по  ночам!  Не  дадут человеку и  выспаться!  -  проворчал

Бумбараш и цыкнул на собачонку, чтобы не гавкала.

     Он  зевнул,  потянулся,  по  солдатской привычке сунул пакет за  обшлаг

рукава шинели и снова завалился спать.  Долго ворочался он, но теперь ему не

спалось.