Поскольку линию построило южноавстралийское правительство, министерство по делам колоний в Лондоне поручило ему же управлять всей прилегающей областью, которую назвали Северной Территорией. (Она граничит с Квинслендом, поэтому хотели было назвать ее Кингсленд, но на сей раз здравый смысл восторжествовал над верноподданническими чувствами.) Южноавстралийское правительство отправило на север корабль с заданием основать на побережье новый город — Дарвин. Но назначенные туда чиновники долго управляли только друг другом, потому что никто не хотел селиться в этом нездоровом крае. Решили подойти к проблеме с другого конца: начали строить железную дорогу из Аделаиды в Северную Территорию, но сдались, не доведя рельсы даже до границы.

После этого долго все оставалось по-прежнему, пока Северной Территорией не заинтересовалось созданное в 1900 году федеральное правительство. Надо же было ему где-то проявить свою власть; вошедшие в федерацию штаты никак не хотели допускать вмешательства в свои дела. Заплатив Южной Австралии изрядную сумму (компенсацию за неудавшиеся попытки освоить Северную Территорию), федеральное правительство в 1911 году стало хозяином на севере. Но с той поры сделано очень мало. Говоря словами одного австралийского политического деятеля, Северная Территория «не только не созрела для самостоятельности, с ней обращаются, как с падчерицей». Жители этой области возмущаются тем, что лишены права голоса, решения принимают министры и члены парламента в Канберре, большинство которых никогда не бывало на севере. Особенно недовольны обитатели Алис-Спрингса. Управляющий ими чиновник подчинен главному администратору в Дарвине, и только через него можно добиваться чего-то в Канберре.

Если учесть, что никто не делал серьезных попыток освоить Северную Территорию и развить ее ресурсы, г скудость населения не удивляет. Напротив, странно, что здесь вообще живут белые. Три вещи в первую очередь привлекли сюда семнадцать тысяч поселенцев: пастбища, кенгуру и полезные ископаемые.

Почти треть области занимает бесплодная пустыня, но в окрестностях Алис-Спрингса и южнее Дарвина есть своего рода саванны с жесткой травой, кустарниками, деревьями мульга. Далеко не идеальное пастбище, но качество возмещается количеством: на двести пятьдесят фермеров Северной Территории приходится целых двести пятьдесят тысяч квадратных миль. Всегда трудно осмыслить астрономические цифры, поэтому разъясню, что это соответствует шестистам двадцати пяти тысячам квадратных километров, а площадь всей Швеции четыреста двадцать пять тысяч квадратных километров. Как это часто бывает, земля распределена неравномерно, причем никто из скотоводов не владеет сам землей; она принадлежит государству, которое сдало им ее в аренду либо на сорок два года, либо на девяносто девять лет. (Вполне достаточно даже для самого живучего человека.) До недавнего времени в ходу был популярный в Австралии метод: желающие арендовать землю тянули жребий. Но в последние годы стали принимать во внимание деловые качества кандидата и наличие капитала.

Полагают, что на двухстах пятидесяти фермах насчитывается около миллиона голов скота. Точную цифру установить нельзя, потому что скот полудикий и полностью его не учтешь. Направленность скотоводства исключительно мясная. Коровников нет, и, хотя вокруг домов бродят огромные стада, дети получают только сухое или сгущенное молоко. (Взрослые предпочитают пиво.) Иногда попадаются козы, овец нет. Я решил, что все дело в пастбищах, они не подходят для овцеводства. Меня вывел из этого заблуждения один скотовод, который вызвался показать свои владения «поблизости от Алис-Спрингса». На военном джипе мы со скоростью шестьдесят-семьдесят километров в час тряслись три с половиной часа по бездорожью: до поместья было двести километров.