– На что мне жизнь без тебя? – едва слышно ответила она.

– Избавь меня от пытки, не заставляй думать, что ты будешь вечно горевать обо мне…

– Эй, погодите… – послышался голос. Король, принц и девушка резко обернулись на звук этого голоса, странного, нечеловеческого…

– Я думаю, дело еще не закончено, – сказал Уилл Фарвелл и неуверенно вышел вперед, туда, где на него упал свет тлеющих углей.

– Что с тобой происходит? – спросил Руперт. Уилл затряс головой.

– Я и сам хотел бы знать… – Он говорил, словно в полусне. – Ну, вроде как на меня что‑то накатило, внезапно… нет, как будто сквозь меня прокатилось… как будто я дудка, а в меня кто‑то как следует дунул… чтобы сыграть джигу для привидений.

Дженифер испуганно зажала рот ладонью, а другой рукой вцепилась в Руперта. Карл, глава английской протестантской церкви, перекрестился. Прошло не меньше минуты, прежде чем Руперт выдохнул:

– Он изменился… взгляните! Он уже не просто человек… или, вернее, он больше чем человек, он скорее та земля, к которой мы взывали о помощи, умоляя понять нас… О Уилл, что я сделал с тобой, друг мой?!

– Чары, брошенные тобой, оказались летящей искрой, – сказал Карл, вглядевшись в лицо бывшего арендатора и опускаясь на колени. – А в нем эту искру ожидал готовый вспыхнуть факел. Ведь это его родная земля, не так ли?

Уилл поднял руки к небу. Словно повинуясь этому жесту, угаснувший было костер запылал, вознося огонь все выше и выше, и вот Уилл, освещенный им, стал похож на горящий в ночи маяк. Облако, закрывавшее луну, умчалось прочь, туман, окутавший звезды, рассеялся…

Голос Уилла прогремел над холмом:

– Я – земля…

Но тут на мгновение вновь прорвалась человеческая сущность Уилла.

– Что‑то ты сделал неправильно, мой генерал. Ну что может земля, чем она посодействует королю, знати, священникам, лордам… хотя, конечно, твой брат был прав, когда назвал тебя Зеленым человеком… Будь сильным, только и всего. Да, а тут, конечно, был кто‑то, кто услышал твои заклинания…

И вновь чужой торжественный голос зазвучал из уст Уилла:

– Я вправе создать армию из тех сил, которые рождены мною, землей. Лишь во мне живет истинная сила, и лишь я могу даровать ее моим посыльным, дабы они донесли мой гнев до мира. Я есть ярость, гнев и жестокость – но я есть и любовь… Я – земля, и во мне живут добродетели и достоинства моих предков, их плоть возвращается к нам с новыми урожаями… и так все длится в неторопливо идущих веках, все повторяется с каждым весенним цветением, с каждым восходом луны, с каждым закатом солнца, заливающим алым пламенем темень лесов… человек за человеком смиренно терпят горести и печали, пока их жизнь не придет к концу и они не канут в безвестность. Их скрюченные от работы пальцы сделали меня тем, что я есть… не, дикой пустошью и не железной пустыней, а домом… домом для всех… и небеса и времена года помогали им. Их песни и те сказки, что они рассказывают у очага, едины и нераздельны с моими ветрами и дождями. И хотя и люди, и деревья постоянно умирают – дома, поля и леса продолжают существовать, и каждый вновь рожденный младенец или ягненок, и каждая вновь покрывшаяся листвой ветвь твердят снова и снова о нашем бессмертии.

И никому не связать меня кирпичом и сталью и не заставить моих истинных детей поклоняться бешеным проповедникам и их нелепым книгам. И если мистерия и радость принадлежат людям, я требую права на них для моих народов.

Я и смерть, и движение, и извечная жизнь.