– Твои я знаю, – сказал он. – Эти – больше моих.

Значит, и не Ойхо их оставил, пока шнырял. То, что побрякушка выскочила из кармана или там из‑за пазухи, говорит о спешке. И скорее всего о том, что ее выносили, а не вносили. Ты понимаешь?

Он вопросительно поглядел на Имоджин, а та поглядела на свою ногу, распухшую в щиколотке почти вдвое и вдобавок покрытую синими пятнами там, где были разорваны жилки. Ногу дергало немилосердно, и была она тяжелая, словно кандальная гиря. Больше всего хотелось опустить ее в холодную воду. А лучше – в ледяную.

– Ничего, – сказал Ким, проследив ее взгляд. – Все обойдется. Там две кости – тонкая и потолще. Ты тоненькую сломала. Она срастется, через месяц ты и хромать забудешь.

Имоджин посмотрела на него исподлобья.

– Мне страшно, – выдохнула она, решившись.

Словно жалобно тренькнула тонкая струна.

Вопреки ожиданиям, смеяться над нею Ким не стал.

Похоже, эти псы опасны только в стае. Вместо этого он шарил взглядом по окрестностям, и что‑то было у него на уме.

– Вот что, – выговорил он наконец. – Нам надобно убраться отсюда. В пещере явно что‑то было. Тот, кто знал, где оно зарыто, вернулся после разгрома шайки, выкопал, что сумел, и дернул восвояси. Так торопился, что даже рассыпал кое‑что. Или карман у него дырявый.

Он усмехнулся, но Имоджин не поддалась.

– Если они уже забрали все, что было, зачем кому‑то из них возвращаться?

– Затем, что тот, кто пришел первым, хапнул и долю остальных. Уходили‑то они скорее всего врассыпную. И… прикинь, каждый из уцелевших хотел бы успеть сюда первым. Так что если мы не хотим встретиться тут с опоздавшими, да еще обиженными… то нам с тобой и впрямь стоит свалить отсюда подальше, вести себя потише и вообще держаться кустов, которые погуще. Да, – добавил он нерешительно, – я знаю, что выглядит это негероично. Ойхо предложил бы перебить ублюдков, пусть только сунутся. Однако в сложившихся обстоятельствах, – он бросил взгляд на ее ногу, – я не стал бы геройствовать без лишней нужды.

– Так что же, – робко возразила Имоджин, – Ойхо бежит зря? Он будет искать нас на этом месте…

– Мы встретим поисковую партию ближе к дому, только и всего. Едва ли они станут таиться и проскользнут незамеченными для нас.

Вообще‑то Имоджин была согласна с ним всей душой. Ее куда больше беспокоила нога, которой никто не занимался. Пусть Ким делает, что угодно… только чтоб делал что‑нибудь!

– Идти потихоньку ты не сможешь?

Опираясь одной рукой о камни, другой – держась за протянутую руку Кима, Имоджин поднялась на ноги.

– Ну, – сказала она после полуминуты испытаний, – я могла бы сделать несколько шагов, если очень надо, но куда‑нибудь спуститься или через что‑нибудь перелезть… увы.

Она беспомощно пожала плечами.

– Может, нам просто спрятаться где‑нибудь неподалеку? В конце концов, едва ли их много.

– Вполне достаточно двух, – хмуро ответил Ким. – Давай перекусим по‑быстрому. Чтобы лишнего не тащить.

– Э‑э‑э! – только и вырвалось у Имоджин. Ойхо не захотел нести ее вдвоем. Ким в ответ приподнял рыжую бровь и уверенно ухмыльнулся.

– Ну, – сказал он, – я могу только огорчаться, что тебе не восемь.

Будь ей восемь, они б ее с собой не взяли.

7. Две дороги

Рукавами рубахи Ким пожертвовал, разорвав их на полосы, чтобы примотать к пострадавшей ноге шину из веток. Крепко спеленутая, она чувствовала себя несравненно лучше, хотя и казалась Имоджин совершенно неживой.