|
И алые струйки из его раны, которая не закроется никогда, не остановятся, пока не оросят всю выжженную жаром землю. Я еще раз посмотрел на кровавые воды потопа, превратившие пустыню черноты в озеро красного блеска. И не мог избавиться от убеждения: МОЙ РАНЕНЫЙ БРАТ ПИТАЕТ ЭТО ОЗЕРО КРОВЬЮ СВОЕЙ ЖИЗНИ. - О чем задумался, малыш? - Я взглянул на Стивена - он улыбался. - Вот это видишь? - Что это? - Сам знаешь. Я их взял из альбома, когда мы с отцом уезжали в Америку... когда я оставил тебя и маму. Вот это ты на старом велосипеде, который мы нашли в гараже у Говарда. А вот у тебя бинты на голове... это когда я в тебя стрелял. Черт, как я тогда беспокоился! Я боялся, что тебя убил. - И ты все время носил их с собой? - А как же. Ты же моя семья, дуралей! - Он закашлялся и снова улыбнулся. Вот так это было. Я сидел рядом с ним на промокающей кровью простыне. Все было спокойно, безмятежно. Мы смотрели фотографии. Мы вспоминали старые времена. Он мне говорил, чтобы я сам о себе заботился - в будущем. В кино сцены смерти всегда коротки. Умирающий говорит свою реплику - трогательную, если она хорошо сыграна, потом закрывает глаза и роняет голову на сторону. Музыка смолкает. На самом деле люди могут умирать долго. Не меньше времени, чем рождаться. И вот лежит Стивен Кеннеди и спокойно разговаривает, даже шутит, и глаза у него иногда разгораются ярко, потом тускнеют, будто он сейчас заснет, потом он снова приходит в себя, шутит, держит фотографии и смотрит на них. Настала ночь. От момента, когда я перенес его в каюту и до того, как он перестал дышать, прошло больше двадцати часов. Оглядываясь назад, я понимаю: это избранность - то, что я был с ним в это время. В эти двадцать часов мое взросление шло быстро. Я увидел жизнь с других сторон. Кажется, это тогда я понял, что значит быть мужчиной. Когда сквозь красные облака солнце осветило красные воды, я вышел на палубу. Впервые за все это время ощутил кожей лица свежий и чистый ветер. Я понял, что наводнение подняло корабль из корки засохшей грязи. Мы свободно плыли по красному озеру. Рядом со мной оказалась Кейт. Она ничего не сказала - и не надо было. Когда она обняла меня рукой за талию, я обернулся к ней и зарылся лицом в ее волосы. КРАСНЫЙ ПОТОП Июнь Что еще осталось вам рассказать? Наверняка вы знаете, что было после смерти моего брата Стивена; это подробно записано. Вы знаете о спорах, которые вел я с людьми на корабле. Быть лидером я не хотел. Видит Бог, я не думал, что справлюсь с ответственностью, но и группа Стивена, и лондонское племя проголосовали за это. И вот я оказался вождем двух сотен людей, из них больше половины детей, на военном корабле посреди бесконечного красного потопа. Вначале мы всерьез боялись, что нас вынесет в Атлантику, где мы помрем с голоду, бесцельно дрейфуя. Хотя мы и смогли запустить генераторы корабля и получить электричество, рулевое управление и гребные винты были настолько повреждены, что корабль не имел хода. На следующий день после смерти Стивена течение пронесло корабль через то, что осталось от большого города - быть может, Ливерпуля. Из воды торчали шпили церквей и верхушки офисных зданий. Я велел отдать кормовой якорь и смотрел, как он погружается в воду. Он уходил в красную муть, увлекая за собой массивную стальную цепь, потом где-то зацепился за остатки дороги, опрокидывая застрявшие автомобили, может быть, срывая крыши домов, и наконец зацепился за здание. Кто знает, какое? Может быть, кинотеатр или супермаркет. И полгода мы простояли там на якоре. Зима ворвалась бурями - взять реванш за жар. Месяц за месяцем падали с неба хлопья черного снега, вода рябила под северными ветрами, валяя стоящий на якоре корабль. Тот, кто грузил на этот корабль припасы, поработал отлично. По крайней мере мы не голодали. |
