|
Я сразу попытался подняться, но не мог шевельнуться. Не мог дышать. Я только сознавал, что меня держит чья-то прижатая между лопаток рука, а другая прижимает мое лицо к земле. Теперь я видел стремящихся к небу червей крупным планом. И тела их - розовые, мокрые, кольчатые. Вот тогда я понял, что хочу закричать. Потому что теперь я знал, на что наткнулся Стенно. На это лицо в темноте. И, чувствуя, как меня прижимает к земле, я ощутил накатившую волну ужаса. Она поднималась откуда-то изнутри. И раздувалась, раздувалась, раздувалась. Первобытный ужас. Беспощадный, неодолимый ужас, пронзающий сердце, всепоглощающий ужас, заглушивший все мысли и ощущения. Изо рта у меня не вылетело ни звука, но внутри моей прижатой к земле головы слышался вопль, вопль, вопль. 5 Было уже темно, и вечеринка была в полном разгаре. На лужайке танцевали под старую рок-н-ролльную ленту. Когда я вошел в ворота, Говард Спаркмен ухмыльнулся мне навстречу: - Что тебя задержало, старый друг Рик Кеннеди? - Ухмылка стала шире. - Или надо спросить, кто тебя задержал? - Никто меня нигде не задерживал. Я искал тех, кто напал на Стенно. Кстати, как он? - Его отвезли в больницу посмотреть, что у него с глазом, но вроде ничего угрожающего жизни с ним не случилось. Он даже смог выпить пару баночек пива и смеялся какой-то сальной шуточке Дина. Ладно... - Глаза его лучились из-под очков с золотой оправой. - А ты не расскажешь своему старому другу, кого ты там тискал у дерева? - Был бы рад... Слушай, передай мне пива. Во рту такой вкус, будто ты там ночевал. - Прекрасно! - подмигнул Говард. - Строишь из себя джентльмена? О поцелуе не рассказываешь? Шутка становилась слегка навязчивой. - Не понял, Говард. Что ты там про меня придумываешь? - Чем-то ты должен был быть занят все то время, что тебя не было. - Время, что меня не было? Да я на пять минут позже вас пришел. Мы искали в лесу бистонскую банду. Я нашел дырку от бублика, и вы, по-видимому, немногим больше. Потом мы все вернулись. - Но мы уже сто лет назад вернулись, мой милый. - Сто лет? Да мы все только минут на двадцать уходили. - Рик, - Говард похлопал себя по часам, - все, кроме тебя, уже час как здесь. - Час? Дури голову кому-нибудь другому. - Ладно, ладно, не буду лезть не в свое дело. Я слишком любопытен. Ладно, вот возьми отбивную. Они сегодня отличные. Я глотнул пива. Оно обожгло горло, как жидкий лед. Откуда бы такая жажда? Как будто я пешком перешел пылающие пески Сахары. На часы я смотрел не больше пяти минут назад, и там было 21.47. Я еще раз посмотрел на часы. - Эй, Рик, что с тобой? - Ничего... все отлично. - Ну, вид у тебя не слишком отличный. Косточка в горле застряла, что ли? - Да нет, Говард, действительно все в порядке. Можешь мне еще пива передать? - Конечно. Ты бы сел, Рик. А то у тебя вид не очень устойчивый. - Устойчивый? - Будто ты сейчас с катушек свалишься. - Все нормально. - Рик, сядь. - Слушай, Спарки, ты говоришь, как моя мамочка. - Поскольку я на два года старше, то быть твоей мамочкой, папочкой и милой тетушкой Нелли в одном флаконе - моя прерогатива. Садись сюда, и я тебе дам выпить. Я смотрел, как Говард пыхтит куда-то за пивом. Какое-то мгновение мне казалось, что я гляжу со дна очень глубокой ямы. Даже видны были высокие темные стены и световой пузырь, в котором Говард спешит к столу с напитками. И я знал, откуда такое чувство. Дело не в алкоголе. А в том, что я посмотрел на часы. Все чувства мне подсказывали, что они должны показывать без чего-то десять. А они показывали моим глазам 23.01. Но ведь всего несколько минут назад я смотрел на них в лесу, и было 21.47. Да, у меня есть репутация человека иногда рассеянного. Я теряю мелочь из карманов, забываю пальто в ресторане или путаю телефоны друзей. |
