Он повернул Ингу и прижал ее к себе. Осушил кубок, отбросил в сторону, поправил кончиком указательного пальца выбившийся локон, потом скользнул рукой по подбородку, по шее.

    -  Нет, в этом мире есть еще очень много прекрасного и желанного…

    Рука опустилась еще ниже, крепко сжав грудь, а потом снова соскользнув на бедро.

    -  Сейчас… Сейчас, согреешься…

    Священник скинул свой меховой пелис, расстелил его у костра, оставшись в одной рубашке и кальсесах - но завязку штанов он тоже развязал. Инга послушно опустилась на теплую куртку, легла на бок подставляя свое тело огню. Дерптский епископ сел рядом, а рука его жадно скользнула по розовой от отблесков костра коже: по крупной высокой груди, ровному животу, забралась в курчавые волосы внизу живота и надолго застряла там.

    Девушка вздрогнула, прикусила губу, полуприкрыв глаза.

    -  Но самое прекрасное, Инга, - прошептал епископ ей в самое ушко, - это твой голос. Это истинное чудо, это невероятное совершенство, это истинное колдовство. Как ты заворожила сегодня в храме христовом эту толпу! Она едва не потеряла рассудок!

    -  Да, мой господин… - похоже, девушка уже не понимала, о чем ей говорят, и соглашалась на все.

    -  Спой мне, Инга. Спой… Дай услышать твой голос, дай услышать хорал не издалека, а рядом с тобой… В тебе…

    -  А… А… - Инге понадобилось приложить некоторое усилие воли, но голос ее все-таки зазвучал, раскатываясь далеко над водным простором:

    Споем во славу Господа спасенья,

    Ему по нраву радость восхваленья.

    Споем во славу!

    Дерптский епископ ослабил веревку штанов и быстро скинул их с себя, после чего опрокинул певицу на спину.

    Как в горнем свете, в звуке обитаем,

    В святом Завете силу… обретаем,

    Мы, Божьи дети!

    Последние слова сорвались с ее губ с особенной страстью, поскольку ее господин совершил то, к чему она была готова всей своей плотью.

    Нас наполняет… благодарность… Богу,

    И воспаряет… к Твоему чертогу

    Та песня, что из сердца… истекает.

    Наступит… время счастьем… упиваться:

    Ты будешь всеми… вечно… воспеваться.

    О… легкое, о… сладостное… бремя!

    Дерптский епископ резкими толчками проникал в нее все глубже - девушка вздрагивала, мотала головой из стороны в сторону, скребла пальцами землю, но продолжала петь, окрашивая слова древнего хорала неожиданными, неведомыми ранее эмоциями…

    * * *

    В полумиле от костра Фрол натянул поводья и его лошадь закружила на месте, высоко поднимая копыта.

    -  Какой голос у госпожи, - пораженно покачал головой один из воинов. - Воистину ангельский. Земным людям Господь такого не дает…

    -  Да, - кивнул другой и перекрестился. - Истинно благословение Божие. - Он прислушался к стелящимся над волнами словам, и уважительно добавил: - Молятся…

    * * *

    В эти самые минуты в небольшой рыбацкой деревушке Ветвенник, что стоит на самом берегу Чудского озера на десять верст южнее Гдова, отделенная от древней крепости чавкающим, непроходимым болотом, собралось необычайно много народа.