-  Как? А как же я? - вскричал осиротевший влюбленный.

    -  Вам она велела особо кланяться и обещала написать, как только у нее все устроится.

    -  Куда написать! Мы же через два дня возвращаемся в армию!

    -  Вот туда и напишет.

    -  Да ведь я и сам не знаю, где буду воевать!

    -  Не беспокойтесь, прапорщик. Любовь ее просветит, - пообещал я.

    Однако Семидольный был безутешен. Он, скрывая навернувшиеся на глаза слезы, отошел к окну и сосредоточенно что-то рассматривал на монастырском дворе.

    -  Александр, вы приехали в карете? - спросил я поручика.

    -  Нет, верхом, а что?

    -  Мне нужно переехать в город, а здесь на всю Шую всего два извозчика.

    -  Почему вы уезжаете из монастыря, вас как-то обидела тетушка?

    -  Нет, мы с ней хорошо сошлись. У меня другие обстоятельства.

    -  Вы знаете, ваш слуга сегодня ночью исчез, - вдруг сказал Полибин. - Как вы теперь будете одна?

    -  Исчез, говорите? Это очень огорчительно. Просто мне сегодня не везет, сначала Юлия уехала, теперь Иван. Ничего, как-нибудь обойдусь.

    -  Я знаю, что вам отваги не занимать, но все-таки вы женщина и теперь остались одна…

    -  Это мысль! Вы мне хорошо подсказали!

    -  Что я вам такого подсказал? - удивился Полибин.

    -  Ну, что женщине одной путешествовать не пристало. Придется переодеться в мужское платье.

    -  Как это так?

    -  Как на театре. Вы в Петербурге бывали на театре?

    -  Бывал.

    -  Так там во многих пиесах актеры и актрисы все время переодеваются, и никто этого не замечает!

    -  Так то на театре, а в жизни иначе!

    -  Это как сказать. Вы знаете, что мы рождены, чтоб сказку сделать былью?

    -  Нет, не знаю, а это как?

    -  Идите, наймите мне экипаж и сами увидите.

    Заинтригованный поручик забрал своего раскисшего товарища, и они ушли, а я попросил кастеляншу распорядиться доставить сундук в мою келью. Когда его принесли, переоделся в мужскую одежду и закутался в женский широкий плащ.

    Артиллеристы долго не возвращались, как будто провалились сквозь землю. Я нетерпеливо ждал, вышагивая по тесной комнате. Несколько раз ко мне заглядывала доверенная монахиня, проверить, не убрался ли я восвояси. Наконец Полибин постучал в келью и сказал, что экипаж прибыл. Я вышел, закутанный с головы до ног.

    -  Пусть погрузят сундук, - распорядился я и прочно уселся в карету с откидным верхом.

    Извозчик, суровый мужик с бородой веником, под присмотром двух офицеров притащил мои вещи и уложил в пролетку.

    -  Малый, подними верх, - попросил я его.

    -  Зачем, вёдро же? - удивился он.

    -  Делай, что тебе велят, - вмешался поручик.

    Извозчик пожал плечами и поднял кожаный тент.

    После этого коляска под конным эскортом двинулась к монастырским воротам. Как только мы отъехали, я снял плащ и остался в мужском платье. Сопровождающие ничего не заметили.

    В прекрасном городе Шуе, кроме двух извозчиков, оказался один вполне приличный постоялый двор. Когда наша процессия остановилась перед его крыльцом, навстречу вышел рослый, сытый мужчина с сонным лицом.