|
Метрдотель лично откупоривал пробку и наливал первый бокал Дмитрию Федоровичу. Тот пробовал вино и требовал следующую бутылку. Ритуал повторялся. Естественно, что такое действо вызывало к нам повышенный интерес у более скромных посетителей и соответственно доставляло удовольствие моим объедалам.
По мере продвижения по блюдам, Селиванов постепенно веселел, так, как может веселеть полностью пресыщенный жизнью человек. Он игриво щурил заплывшие глазки и пару раз даже снизошел до того, что удостоил меня вниманием и личным обращением. - Как вам, молодой человек, нравится в Санкт-Петербурге? - первый раз спросил он, но ответ слушать не стал, заговорил о другом с Михайло Михалычем. Во второй раз посоветовал мне скушать морской салат. Я терпеливо ждал, когда их благородие, наконец, наестся и напьется, и можно будет поговорить об интересующем меня деле. - Ну что, он доволен? - спросил я домохозяина, когда наш благодетель отправился облегчиться от трех бутылок шипучего золота. - Может быть, поговорим о деле? - Позже, - испугано сказал Михайло Михалыч и даже замахал на меня руками, - нужно подождать, когда он сам спросит. Не дай Бог рассердится, тогда все дело испортишь! Меня Дмитрий Федорович своей непомерной спесью и понтами уже начал доставать. Люди его плана, как правило, способны только на одно - хапать и грести под себя, ничего не давая взамен. Однако, взявшись за гуж, оставалось только тащить упряжь и наблюдать, чем все это кончится. После отдохновения, Селиванов опять налег на шампанское и экзотические кушанья. Время приближалось к восьми часам вечера и к скорому закрытию ресторации, а по делу не было сказано ни одного слова. Я не выдержал и пнул под столом своего домохозяина. Михайло Михалыч скривился, но все-таки вынужден был обратить внимание великого человека на мое присутствие за столом. - Драгоценный Дмитрий Федорович, - обратился он к нашему благодетелю, когда тот увлекся фазаньим крылышком и блаженно подкатил глазки, - вот наш Ванюша, - он неодобрительно покосился на меня, - имеет мечтание попасть, так сказать, в наше высшее общество… - Это похвально, - одобрительно произнес Селиванов. - Молодежь должна стремиться к служению. Пусть идет служить по военной или статской части и преданностью и талантами заслужит благоволение начальства. - Мне нужно получить титул, - не выдержав поучительных сентенций, заткнул я этого светоча мудрости. - Говорят, вы в этом можете помочь. Конечно, за соответствующую мзду. Услышав разговор о «мзде», Михайло Михайлович тактично оставил нас одних. Я решил попытаться взять быка за рога. С такими типами как Селиванов можно общаться сколько угодно долго, позволять себя доить и ничего кроме туманных обещаний не получить взамен. В конце концов, он не единственный жулик в Российской империи. Любой регистратор в Разрядном архиве за полсотни серебром наберет и докажет мое княжеское происхождение за несколько сот лет, показав его от Владимира Мономаха или самого Рюрика… Дмитрий Федорович от такого вольного к себе обращения слегка припух, но не вспылил, а вежливо объяснил: - Ежели бы вы, юноша, обратились ко мне ранее, этак году, скажем, в 1796, то никаких вопросов не было. А так как Общий Гербовник Всероссийской империи уже издан в 1797 году, то помочь вам весьма затруднительно. - Понятно, значит, вы ничего сделать не можете… - Почему же не могу, ныне нами готовится вторая часть Гербовника, вы можете туда попасть. |
