-  Почему здесь написано, что Иван Иванов шестипалый?

    -  Где? - удивился столоначальник.

    -  Вот, читайте.

    -  Действительно. Наверное, у него и вправду шесть пальцев.

    -  У него пять пальцев.

    -  Вы уверены?

    -  Уверен!

    -  Так что же делать? Гербовая бумага денег стоит!

    -  Придется переписать.

    -  А может, так оставим? Пальцем больше, пальцем меньше, какая разница?

    -  А почему в этом паспорте написано, чту рост у меня три аршина и два вершка? - указал я на описание собственных примет. - Вы таких людей в жизни встречали?

    Чиновник обескуражено посмотрел на меня и, прикинув на глаз мой рост, про себя согласился, что да двух метров двадцати сантиметров я не дотягиваю,

    -  Действительно, здесь какая-то ошибка. Вы, молодой человек, оставьте-ка эти паспорта и приходите этак через недельку, лучше через две, мы попытаемся все как-то исправить.

    -  Я пойду к генералу, - начал говорить я, но по выражению лица чиновника понял, что в создавшейся ситуации вопроса не решит никто, даже государь император.

    -  Идите, голубчик, - улыбнулся столоначальник, впрочем, не уточнив куда. Мне стало понятно, что просто так отделаться не удастся, и пришлось лезть в карман. Вид четвертного банковского билета подействовал на господина Рутепова ободряюще. Он принял из моих рук паспорта, зацепив между делом и ассигнацию.

    -  Если только Автонома Ивановича попросить, - задумчиво проговорил чиновник. - Извольте присесть, сейчас все будет выполнено к полному вашему удовольствию.

    Как ни парадоксально это звучит, но обещание было не только дано, но и выполнено. Спустя четверть часа, я возвращался на Выборгскую сторону с легальными паспортами, делающими нас с Иваном законными гражданами Российской Империи.

    Иван Иванов, Петров сын был записан как петербургский мещанин, а я, Мустафин Алексей Федорович, происходящий от казанского царевича Муртазы Мустафича, стал представителем татарского княжеского рода, внесенного в V часть родословной книги Нижегородской губернии.

    Такое знаменательное событие не грех было и отметить. Я решил не выделываться и провести вечер в «семейном кругу», тем более что обычные ресторации закрывались рано, а в тайных злачных местах Иван с Варварой смотрелись бы неуместно. Наши женщины были снаряжены на Сенной рынок за провизией и напитками, и к вечеру стол в скромном доме вдовы ломился от отечественных и колониальных деликатесов.

    Я уже соскучился по домашней еде и с удовольствием поглощал немудреные русские кушанья. Юля в мещанском доме смотрелась так же уместно, как и в дорогом вертепе. Мне кажется, у нее был явный талант приспосабливаться к самым разным условиям. Она за день пребывания в этом доме успела накрепко подружиться с хозяйкой, и та уже смотрела ей в рот и с радостью исполняла все ее просьбы.

    Наше застолье прошло, как говорится, в тесной дружеской обстановке, а вот кончилось для меня неожиданно. Юлия Давыдовна помогла Варваре управиться с домашними делами и, мило всем улыбнувшись и пожелав покойной ночи, отправилась спать в свою комнатенку.

    Честно говоря, я ожидал несколько иного финала этого успешного дня, но сделал хорошую мину и ничем не показал своего отношения к такой непонятной холодности.

    Ночь прошла спокойно, без каких либо событий, что в последнее время бывало не часто.

    Утром Юля была весела, ласкова и даже, когда мы увиделись, дружески чмокнула меня в щеку.