Он прошел несколько шагов, обдумывая мое сообщение, и опять встал как вкопанный.

    -  За что?

    -  За драку!

    -  А почему у тебя на голове шляпы нет?

    -  Потерял, - зло ответил я этому любознательному типу, наконец, затаскивая его за угол.

    -  Надо же, а чего ты дрался?

    -  Жизнь заставила, - ответил я, радуясь, что мы хоть так, медленно, отходим от опасного места.

    -  А почему ты сказал, что водка прокиснет? - удивленно спросил Евпатий, пытаясь опять остановиться.

    -  Потому, что кончается на «у».

    -  А, - принял он ответ. - А я в трактир шел.

    -  Туда сейчас нельзя, там драка была, - терпеливо объяснял я, из последних сил таща его за собой.

    -  Так пошли, поглядим! - дернулся он назад.

    -  Ты выпить хочешь?

    -  А то!

    -  Вот и иди туда, где тебе нальют!

    -  Так что же ты сразу толком не сказал! А то, того этого, говоришь - понять нельзя. Мы, как по печной части, так нам нужно толком говорить, а не того этого! Пойми его! - продолжал он ворчать, убыстряя шаг. - Так взаправду нальют?

    -  Сначала зайдем к портному, купим мне новый кафтан, а потом пойдем пить.

    -  А чего это он у тебя такой порватый? - начал истопник допрашивать меня по второму разу.

    -  Упал, споткнулся, гипс, - ответил я, окончательно выведенный из терпения.

    -  Так бы сразу и сказал, - наконец понял он. - А то, говоришь, говоришь чего-то, - а понять невозможно.

    -  Пошли, вот портняжная мастерская, - прервал я его содержательный монолог.

    -  Так зачем тебе новый кафтан? Давай этот зашьем, а деньги лучше прогуляем!

    -  У меня и на кафтан, и на гулянку хватит, - пообещал я, втаскивая этот тормоз в подворотню, над которой была прибита вывеска с нарисованной жилеткой.

    Глава пятнадцатая

    Портной, пухлый голубоглазый немец по фамилии Штиль, встретил нашу непрезентабельную парочку без особого восторга. Мне даже показалось, что он вообще не хочет пускать нас в свою чистенькую мастерскую.

    -  Господа, господа, - залопотал он, отступая от нашего натиска в глубь помещения, - мы не есть работать!

    -  Ага, у вас сегодня санитарный день, - риторически заметил я.

    -  Я ни в чем не иметь вам помочь! - проговорил он, смиряясь с неизбежным злом нашего присутствия.

    -  Мне нужен новый сюртук и шляпа, - не слушая возражений, заявил я.

    -  О, у нас очень дорогой мастер! Вам наша цена не будет интересирт!

    -  Вам будет интересирт наш рубль! - перебил я его.

    Пока я пререкался с портным, Евпатий осматривал мастерскую. Почему-то вид манекенов привел его в неописуемый восторг, и он разразился заразительным смехом, средним между конским ржаньем и овечьим блеяньем.

    -  Ишь ты, баба какая! - восклицал он, указывая пальцем на женский манекен. - А, тут, гляди, князь, мужик!

    Обращение «князь», остановило порыв Штиля позвать дворников, чтобы те помогли вышвырнуть нас из мастерской. Он внимательно на меня посмотрел и решился пойти на риск.