Это была программа минимум. Максимум, нужно было еще поменять внешность, чтобы не дергаться при встрече с полицией, и решить вопрос со средствами передвижения, если понадобиться срочно эвакуироваться из столицы.

    -  Это есть замечательный платье! - воскликнул портной, внося на вытянутых руках весьма приличного сукна и покоя сюртук.

    Я надел его на себя. К сожалению, он оказался мне велик.

    -  Мы его будем перешивать! - огорченно предложил портной.

    -  Погодите, - остановил я его, зацепившись за одну забавную мыслишку. - Вы не можете сделать так, чтобы он мне подошел?

    -  Как так подошел? - удивился Штиль.

    -  Моей барышне нравятся гросс мужчины, - объяснил я. - Если подложить внутрь вату, хлопок, чтобы я казался больше?

    -  О! Это интересный идея! Вы тогда будете красавец мужчина!

    На этом наши интересы совпали, портному нужно было сбагрить сюртук, а мне хоть немного изменить внешность. Штиль засуетился и засадил за работу своих лучших белошвеек. Выйти в своем старом платье на улицу я не рисковал, пришлось ждать, пока на быструю нитку не подгонят новую одежду.

    Как ни спешили портные, окончили шитье только к обеду. Зато сюртук сидел на мне отменно и выглядел я не таким мелким и тощим, как раньше. Немец с большим удовольствием разглядывал результаты коллективного труда и совсем растрогался, получив за работу щедрую плату. К этому времени мне принесли из соседней шляпной мастерской на выбор несколько треуголок, и я купил в цвет новому сюртуку еще и модную шляпу.

    Евпатий, увлекшись ухаживанием за великолепной кухаркой, был неприятно удивлен предложением покинуть портняжную мастерскую.

    Уже переодевшись, я заглянул на кухню и застал его в самом возвышенном состоянии духа. Кажется, и он произвел на грандиозную женщину приятное впечатление, что вскоре почувствовали все работники мастерской, оставшись без обеда, который кухарка увлекшись амурами, забыла сварить.

    -  Пошли, Евпатий, у нас еще много дел, - позвал я истопника.

    Тот посмотрел на меня остановившимся взглядом и не двинулся с места.

    -  Как царица во дворце будешь жить, - вполне членораздельно сказал он кухарке.

    -  Ах, вы все такие обещальщики! - кокетничая, подкатила небольшие, скрытые в приятной округлости щек, карие очи чаровница.

    Мне было интересно последить за тонкими ухаживаниями Евпатия, но время поджимало, и я испортил ему всю малину:

    -  Нам нужно уходить, - сказал я громко, чтобы на меня, наконец, обратили внимание.

    -  Чаво? - наконец услышал мой глас вопиющего в пустыне истопник.

    -  Уходить, говорю, нужно! - третий раз, уже раздраженно, повторил я.

    До Евпатия наконец дошло, и он кивнул.

    -  Я приду, - опять погружаясь в астрал, сказал он кухарке. - Завтрева и приду!

    -  Оченно мы вам поверим! - откликнулась она. - Коли придете, то улица никому не заказана. Мы гостям завсегда рады.

    То, что моему камраду будут особенно рады, я усомнился, глядя на неласковое лицо хозяина.

    -  Катрин, - строго сказал он, заглядывая через мое плечо на кухню, - обед готовый?

    -  Ах ты, Господи, - спохватилась она. - Сейчашеньки, Герман Людвигович, приготовлю, ах, ты Господи, совсем сплоховала!

    -  Красивая баба, - мечтательно произнес истопник, когда мы, наконец, покинули мастерскую.