Катер шел на высокой скорости. Ветер свистел. Адреналин снова гулял в крови, заглушив на короткое время боль в голове.

Надеюсь, вертолеты и катера погони сосредоточатся в прибрежных водах, думал он, зажимая рану рукой. Может, решат, что он пристанет к пустынному берегу севернее Джидды и оттуда будет пробираться дальше. С другой стороны, долго в пустыне ему не продержаться. Наверняка потребуется помощь. Так что они должны бы принять в расчет, что у него есть пособники. В одиночку у него нет вообще ни единого шанса.

Может, они все же сообразили, что он попытается уйти морем?

И тут Саид снова увидел сигнал. Или почудилось? Он прищурился, постарался сосредоточиться. Он был почти уверен, что только что видел новый сигнал – три короткие красные вспышки, одна за другой, прямо по курсу. И на сей раз гораздо ближе. Он сбавил скорость. Они видят его на радаре и знают, что катер движется. И сигнализировали, чтобы он остановился.

Как только Саид перевел рукояти на нейтралку, кормовая волна подняла катер. Он взял фонарь, который лежал рядом, и торопливо послал в открытое море три коротких сигнала, надеясь, что погоня с катеров и вертолетов их не заметит. Прикрыл глаза и тихо забормотал молитву.

Что это? Звук мотора? Он широко открыл глаза, всматриваясь в кромешный мрак впереди. Медленно перевел рукояти вперед. Теперь катер делал всего несколько узлов.

Внезапно прямо впереди выросла черная стена, и он даже вскрикнул. Все произошло мгновенно. Саид всхлипнул от страха, но вывернуть руль, чтобы уйти от столкновения, не успел. Удар был так силен, что его швырнуло на руль и он мешком рухнул на палубный настил.

Что было дальше, он помнил слабо. Даже подняться сил не хватило. Резкий глухой стук – какие‑то люди спрыгнули в катер. Он попытался привстать на локте, но не сумел. Попробовал перекатиться на живот, чтобы подняться на четвереньки. И внезапно почувствовал, как чьи‑то руки подхватили его. Он лишь кое‑как подобрал обессилевшие ноги. Без единого слова – хотя, может, они что‑то и говорили, но он почти совсем оглох – его втащили вверх по трапу, спущенному с борта шхуны. Он пробовал помочь, да ноги не слушались. На палубе его внесли в какую‑то дверь, а потом вниз, в каюту. Положили по лавку, зажгли свет.

Саид ничего толком не видел. Схватился за голову – липкая, густая кровь. Импровизированную повязку он потерял.

– Саид, слышишь меня?

Слова долетали издалека, будто из‑за толстенной стены:

– Саид!

Кто‑то тряхнул его за плечо. Невыносимо хотелось пить. Во рту пересохло. После взрыва он дышал только ртом. Нос был забит. Он поморгал и увидел контуры лица, склонившегося к нему.

Были вроде еще какие‑то голоса?

Саид снова заморгал. В руке у человека, что стоял рядом, словно бы что‑то блеснуло. Нож?

Тут он почувствовал укол, и настала тьма.

9

Открыв глаза, Саид ничего не увидел. Зато его буквально накрыл с головой невыносимый смрад. Воняло гнилью, он чуял, хотя по‑прежнему дышал только пересохшим ртом. Нос до сих пор заложен.

Он почмокал, пытаясь вызвать мало‑мальское слюноотделение, но тщетно.

Пол под ним дрожал и громыхал. Он на корабле. Ощупал руками пространство вокруг, превозмогая жуткую тошноту, накатившую из‑за вони. Под ним была деревянная поверхность, влажная и липкая. Он провел руками по бедрам и туловищу – одежда тоже вся липкая. К горлу снова подкатила тошнота, и на этот раз он не сдержался – повернул голову, и его вырвало.

Саид с трудом отполз подальше от блевотины и даже сумел кое‑как сесть. Провел рукой по лицу. Голова забинтована, влажная на ощупь повязка прикрывала рану и один глаз.

Теперь он гораздо отчетливей слышал шум машин. Вокруг все вибрировало.

Чуть поодаль виднелась вертикальная полоска света. Он стал продвигаться к ней.

Это была дверь.