Изменить размер шрифта - +
В восемь утра я должен иметь ответ. Если к этому времени ты не объявишься, предложение перейдет к следующему в списке.

Томми улыбнулся. Пока ситуация выглядит донельзя глупо. Что этот хмырь себе думает? Что он сам вроде мессии и Томми Тенволд станет его учеником? Он что, вправду вообразил, будто принудит его к решению, назначив идиотские временные рамки?

– Ну, раз уж я вытянул счастливый билет, скажи мне, в чем дело. – Томми демонстративно посмотрел на часы. – Вообще‑то у меня куча дел. И боюсь, нам скоро придется распрощаться… Извини.

– Я тебя не задержу. Мне хватит пятнадцати минут.

 

11

 

Но ушел Микаель не через пятнадцать минут, а только через час.

Остаток рабочего дня пошел псу под хвост. Вместо того чтобы заниматься неотложными делами, Томми крутил, вертел, прикидывал.

Был второй рабочий день января, на улице холодно. Выйдя после работы из конторы, Томми заметил, что поверх старого, грязного снега лежит слой нового.

Рождество он провел у дяди и тети в Тронхейме, как, впрочем, и в предыдущие четыре года, с тех пор как умер отец. Мать он почти не помнил. Она утонула, когда ему сравнялось три года, так что тетя и дядя были теперь его единственной родней. Своих детей они не имели и после смерти отца общались с ним довольно часто – поддерживали, но не наседали. Дядя Эрик и тетя Лисбет неизменно держались деликатно, дружелюбно и радушно. И за это он был им благодарен. Попытайся они играть при нем роль родителей, он бы, скорей всего, от них отдалился. Дядя Эрик – человек спокойный, молчаливый и рассудительный, тетя Лисбет – говорливая, энергичная и неугомонная, причем эти ее качества регулярно усиливались с каждым выпитым бокалом красного вина. Рождество встретили весело, расслабились, однако после недели с лишним, проведенной под одной крышей, он с облегчением вернулся в свою ословскую квартиру.

А теперь еще и это.

До дома Томми было всего пять минут ходьбы: он жил в центре Осло, в районе Пилестредет‑Парк, на территории старого Национального госпиталя, теперь застроенной жилыми домами. Год назад он купил там, на Нурдалс‑Брунс‑гате, квартиру – новую, современную, двухкомнатную, с открытой кухней и небольшим балконом, который летом до семи вечера заливало солнце. До работы пять минут пешком, квартира в центре, сам по‑прежнему холостяк – что может быть лучше?

Он до сих пор упивался чувством свободы, какое дала ему покупка квартиры, – сознанием, что квартира принадлежит ему и никто ее у него не отнимет (за исключением, конечно, банка, выдавшего ссуду почти на всю необходимую сумму – 1,8 миллиона).

Но как раз сейчас, шагая по тротуару, он не испытывал чувства свободы, в голове неотвязно крутились мысли о том, что рассказал Микаель.

– Весь последний год в Лиссабоне я только об этом проекте и думал, – сказал Микаель. – Прямо как одержимый. Чувствовал, что если когда‑нибудь разбогатею, по‑настоящему разбогатею, то непременно на чем‑то вроде этого.

И вот что Микаель затем рассказал. Через финансовую компанию, на которую работал в Португалии, он установил тесный контакт с руководством фирмы под названием «Глобал кэпитал», занимающейся инкассо, то бишь взысканием просроченных долгов. Их головная контора находится как раз в Лиссабоне.

Пятью годами раньше «Глобал капитал» приобрела у одной компании, зарегистрированной в Гибралтаре, уникальный патент, на основе которого сумела выстроить серьезный инкассовый бизнес. Что это был за патент? Совершенно новый способ взыскания долгов – программное обеспечение и методика, которые принесли такие результаты, о каких другие аналогичные компании могли только мечтать. Если обычной фирме, как правило, удавалось взыскать 15 процентов всего портфеля неоплаченных долговых обязательств, то «Глобал кэпитал» со своей новой системой выбивала вдвое больше.

Быстрый переход