|
В эти вечерние часы Хенрик‑Ибсенс‑гате кишела людьми. Термометры показывали минус десять, но Томми не замечал холода. Был бодр и полон сил. Последние дни прошли в сплошном приятном возбуждении. Они работали с раннего утра до позднего вечера, однако он не чувствовал и тени усталости. Наоборот. Чем больше работал, тем энергичнее становился. Проснувшись в шесть утра, первым делом проверял мейлы и SMS‑сообщения и не мог дождаться, когда же окажется в офисе. Микаель – мечта, а не партнер. Все, что он обещал, все, о чем говорил, сбылось. Расходы полностью компенсированы. И беспокоиться сейчас просто не о чем. Все у них получится. Микаель твердил об этом каждый день, и теперь Томми не видел причин сомневаться.
По узкому проходу мимо американского посольства им пришлось пробираться гуськом. За последние годы здание укрепили, опасаясь террористов: стальная арматура и кирпичная кладка превратили его в крепость. Вооруженные полицейские ястребиным взором проводили Томми и Микаеля. Они зашли в кафе чуть дальше по улице. Теллеф Нурвик, обладатель лицензии на компанию «Глобал кэпитал», уже сидел там. Он встал из‑за стола, пожал им руки. Томми и Микаель сняли тяжелые пальто и сели за стол. Томми видел Нурвика впервые. Долговязый, неуклюжий, он выглядел намного моложе своих 64 лет. На столе перед ним стояла чашка с недопитым кофе. Не так давно этот человек за несколько сотен тысяч продал компании «Глобал кэпитал» свою маленькую инкассовую фирму на Бюгдёй‑алле. И – таково было условие – остался на ближайшие три года держателем лицензии, то бишь обеспечивал им алиби в департаменте по кредитному надзору. Теллеф Нурвик допил кофе и посмотрел на Томми. – А мы знакомы, – улыбнулся он. – Я как только твою фамилию увидел, сразу понял. Ты Тенволд, так? Томми кивнул. – Я знавал твоего отца, Ларса. Чем он теперь занимается? – Он умер. Четыре года назад. – Прости, не знал… – А работал он адвокатом. В конторе «Людвигсен, Гретте и Тенволд», – сказал Томми и улыбнулся ровно настолько, насколько требовала вежливость. Перехватив вопросительный взгляд Нурвика, он добавил: – Рак. Отец умер от рака легких. – Соболезную. – Спасибо. – Я немного знал его по университету. Мы оба учились на юридическом, – сказал Нурвик. – А твоя мать, она… – Он осекся. – Она умерла много лет назад, – ответил Томми. Нурвик явно сконфузился. – Все нормально. Я был совсем маленьким, когда она скончалась. Так что практически ничего не помню. Микаель успел подозвать официанта, и тот уже стоял рядом, ждал заказа. Они спросили кофе и минеральной воды. Нурвик успокоился и переключил внимание на Микаеля, который нетерпеливо барабанил по белой скатерти. – Ну как, могу я узнать, что нового? Микаель перестал барабанить и широко улыбнулся: – Думаю, вы теперь даже свой офис не узнаете. – Не сомневаюсь, – сказал Нурвик. – Дела идут? – Еще как. – Микаель бросил быстрый взгляд на Томми. – Инсталлируем новую компьютерную систему. Технологию, программинг и сами машины. Люди из головной конторы, из Лиссабона, сейчас как раз в офисе. Так что времени у нас в обрез. Они нас ждут. – Я вас долго не задержу, – сказал Нурвик. – Просто хочу быть в курсе. – Вдобавок мы заключили договор с рекрутерской фирмой, которая сейчас подбирает нам шестерых работников в колл‑центр… – А что это? – перебил Нурвик. Томми чувствовал, как между собеседниками нарастает напряжение. Нурвику не удавалось скрыть свое глубоко скептическое отношение к экс‑консультанту «Маккинзи и Кº», оно отчетливо сквозило во всем его поведении. |
