Он принял решение, кивнул сам себе и активировал кольцо.

Ривален, когда Кессон Рел будет мёртв, божественная сила из него потечёт в пустой сосуд, в преёмника Кессона, Избранного Маска, который испил из чаши. Вот последовательность заклинаний, которые ты должен сотворить, используя чашу как фокус, чтобы забрать эссенцию себе.

Он перечислил несколько магических формул и печатей.

Спасибо, Бреннус, отозвался Ривален. Ты хорошо поработал.

Бреннус оборвал действие кольца. Тьма вокруг него сгустилась.

Он только что убил брата. Заклинания, которые он перечислил брату, не захватят для него божественную силу Кессона. Они заставят эту силу поглотить Ривалена.

Он положил локти на стол и спрятал лицо в ладонях. Бреннус не знал, сколько так просидел, пока рывок за плащ не заставил его поднять взгляд.

Его гомункулы сидели на столе рядом с ним, наморщив лбы от волнения.

— Хозяин грустит? — спросил один.

Бреннус вздохнул, выпрямился. Тьма висела вокруг него саваном.

— Нет.

Оба гомункула улыбнулись и протянули руки.

— Тогда сладость!

Бреннус устало улыбнулся, достал из плаща пару конфет и отдал своим творениям. Гомункулы радостно взвизгнули и с аппетитом начали есть.

Мать засмеялась бы. «Ну и семейка у тебя тут, Бреннус», сказала бы она.

Действительно, ну и семейка.

Сила потекла в Кейла, пронзила его насквозь, опустошила его изнутри. В мгновение ока он утратил остатки человечности и стал оболочкой, воплощением храма на краю ничто, целым, но пустым.

И точно так же стал разваливаться на части.

Он уронил чашу и упал на колени. Его крик слился с воем ветра и стонами призраков. Дыра зияла в нём, пустота, которая требовала быть наполненной. В голове всё завертелось. Путанные мысли метались в сознании.

Он попытался заставить свой разум осознать произошедшее, происходящее. В чаше содержалась не божественность. Там было откровение, осознание, возможность божественности, притаившаяся в молчании человеческой души. Но эта возможность была такой большой, такой всепоглощающей, что смертное существо, осознавшее её, не могло долго удерживать в себе эту истину и попросту рассеивалось.

Если не смогло охватить разумом её потенциал.

Тени бурлили вокруг него, яростные конечности мрака, хлеставшие окружающий мир. Он запрокинул голову в новом крике и увидел, что купол здания обрушился не полностью. Небольшой участок остался нетронутым — изображение Шар, госпожи потерь, смотрело на него.

Его крик умер. Его человечность умерла. И рядом был Ривен.

— Ты в порядке?

Кейл уцепился за Ривена и помотал головой.

— Нет.

— Что произошло?

— Я ничего не получил, — сказал Кейл. — Оно просто… подготовило меня к получению силы.

Ривен выругался и оглянулся на Ривалена.

— Это совсем не оружие!

Он начал подниматься, положив ладонь на рукоять сабли.

Кейл остановил руку Ривена, помотал головой.

— Это не его вина.

Ривален шагнул вперёд — лоб нахмурен, глаза горят.

— Что ты чувствуешь?

— Пустоту, — ответил Кейл и встал, оперевшись на Ривена. Он чувствовал себя тяжёлым, плотным, придавленным тем, во что мог превратиться.

— Мы должны добраться до Кессона. Мы сможем отделить от него божественность, забрать её обратно.

— Но для этого нам нужно его убить, — ответил Ривен. — Мы уже встречались с ним. Ты видел…

— Тогда с вами не было меня, — напомнил Ривален.