Эймерик слушал очень внимательно. Но старуха не обращала на него внимания. Она словно снова переживала этот кошмар.

– Скоро от огня один край частокола рухнул. Почти всех оставшихся в живых погребло под завалами. Мы, всего лишь впятером, побежали туда, но впереди нас ждало не спасение, а пропасть. Однако мы без раздумий бросились вниз – не для того, чтобы выжить, а для того, чтоб быстрее умереть. Потому что яд никак не подействовал. Наши палачи тем временем смотрели, как рушатся остатки частокола, образуя гигантскую жаровню, – скорее всего, они были уверены, что в этом аутодафе выживших нет.

Слушая рассказ с большим интересом, Эймерик даже забыл о том, где находится. И заговорил со старухой так, словно по-прежнему оставался инквизитором.

– Как же вы спаслись?

– Пока мы скользили вниз по отвесной скале, наша одежда продолжала гореть. Двое разбились о камни. Я, Эсклармонда и Бертран Марти, один из четырех Совершенных, руководивших нами во время осады, упали в Лозон, недалеко от ключа с сернистой водой, который бил в пещере. Не помню, как мы до него доплыли, – думаю, наши тела просто принесло туда течением. Очнулись мы в пещере; там было очень ветрено; она укрыла нас от солдат, уходивших из Монсегюра по берегу реки.

– Остальное я представляю, – кивнул Эймерик. – На вас подействовали сернистая вода и ветер, как в башне Беллекомба, в сочетании с безвременником.

– Именно. Падая в пропасть, мы уже не были похожи на людей. Обугленная кожа висела лохмотьями, лица – как сплошная кровоточащая язва, легкие опалены раскаленным воздухом. Но на следующий же день в пещере мы оказались полностью здоровыми, если не считать нескольких шрамов от ожогов на ногах Эсклармонды, сожженных до мяса. Секрет раскрыл Совершенный, Бертран Марти. Он сказал, что нас исцелил источник Вифезды, о котором говорится в Евангелии от Иоанна, а ветер поднимали крылья невидимого Ангела. Это и вернуло нас к жизни.

– Глупая старуха, – хмуро усмехнулся Эймерик. – Иисус жил в Иудее, а не в Монсегюре.

– Разве ты не знаешь, мудрый инквизитор, – почти с жалостью посмотрела на Николаса старуха, – что воды, протекающие под Иерусалимом, которые евреи называют Техом, струятся по венам всего мира? Для нас было очевидно, что в том гроте бурлила та же вода, что в источнике Вифезды, – и доказательством служили наши тела, совершенно исцеленные. Этот божественный знак показал, что Бог с нами и миссия катаров на земле еще не закончена.

– Твои убеждения, – покачал головой Эймерик, – колеблются, как пламя факела. Вы считаете тело творением дьявола, но радуетесь его возрождению.

– Просто это значит, что истинное Совершенство не достигнуто и у нас есть еще время помочь людям освободить свой дух от телесной тюрьмы.

– Твои слова – богохульство против Сына Человеческого, – прорычал Эймерик.

– Богохульствуешь здесь только ты, – спокойно возразила старуха. – Но дай мне закончить. Не буду подробно описывать, что тогда произошло. Потом мы поселились в Оранже, городке по соседству, но тиски инквизиции сжимались все сильнее. Пришлось кочевать по Провансу и Лангедоку из одной деревушки в другую. Так мы увидели, что наши общины уничтожены, а люди сожжены. Нам было необходимо отыскать другие источники с водой, как Вифезда. Один нашли в пещере под городом Лурд, но опасная близость суда Каркасона помешала нам там поселиться. Некоторые из наших последователей отправились на север и сообщили, что такой же источник есть в Баннё, графство Фландрия. Но там у нас не было друзей.

– И тут вы узнали о цистерне Беллекомба.

– Нет, прошло еще очень много времени. Долгие годы, несмотря на огромный риск, мы продолжали собираться в пещере Монсегюра.