Лилось шампанское рекою…

Перебивая ее, выступил Гера Котин, его низкий баритон чуть фальшиво выводил:

Лишь один не спит, пьет шампанское, За любовь свою, за цыганскую…

Кто-то еще вмешался, дурашливо-высоким фальцетом выводя:

Налейте, налейте полнее бокалы, друзья…

В конце концов немного алкоголя попало, наверное, в бассейн, иначе с чего бы это все были такими веселыми? Наблюдая за следующим пунктом программы — гонками на матрасах, — мы хохотали до упаду. Соревнования шли по олимпийской системе: по сигналу, поданному Эмилией, от одного из бортиков бассейна отправлялась в недальний путь пара спортсменов, которые, лежа на надувных матрасах и гребя руками и ногами, должны были побыстрее добраться до противоположного бортика; выигравший выходил в следующий круг, а проигравшего ждал утешительный приз — кружка того же шампанского, поданная нежными женскими ручками (эмансипация, по счастью, обошла дельфинарий стороной, и в гонках участвовал только сильный пол — никто из дам не изъявил желания снова лезть в воду).

Тахир тоже попробовал свои силы, но резиновое плавсредство под ним дало течь и чуть не затонуло, к вящему восторгу присутствовавших; он кричал, что это провокация, но время уже было упущено. В упорной борьбе до финала добрались двое: Дима Черкасов и Саша-тощий. Увы, наш супермен Дима проиграл, и кому — какому-то дохлому студенту (Саша-йог мог на потеху зрителям так втягивать в себя живот, что прямо через него можно было прощупать позвоночник)! Мне было интересно, как он это переживет, но ничего, пережил, даже рассмеялся, сделав хорошую мину при плохой игре.

Поздравив победителя, мы разошлись, чтобы продолжить праздник дальше, уже в более тесной компании. Было еще светло, когда возбужденные ребята собрались на Красной площади. Слишком занятая в последнее время работой и любовью, я давно не видела наших студентов и лаборантов в полном составе. Впрочем, и сегодня я бы прошла мимо, если бы Саша-толстый не потянул меня за юбку; я оглянулась и увидела, что на поляне расселись не только зеленая молодежь, но и мои подруги; через минуту подошел Славик, а еще через некоторое время к нам присоединились Алекс с Витюшей.

Для пения под гитару еще было рановато, и кто-то предложил сыграть во что-то спокойное, от бурных развлечений все немного подустали. Вадим, который знаком был со множеством интеллектуальных игр (все они на этом физфаке страшно умные), предложил сыграть в одну из них.

— Предположим, у нас есть утюг, — объяснял он нам правила. — Он предназначен для того, чтобы гладить. Но для чего еще можно его использовать?

— Для того, чтобы колоть орехи, — тут же нашелся кто-то.

— Для того, чтобы бить им по голове, — вставил, сопя, Саша-толстый; раз игра называлась интеллектуальной, то он просто обязан был показать, что у него тоже есть серые клеточки.

— Чтобы использовать в качестве отвеса, — произнес кто-то из девочек.

Дальше версии типа «для того, чтобы жарить цыпленка табака», «чтобы отбивать мясо» или «использовать в качестве лекала» следовали одна за другой. Когда все самые очевидные варианты были исчерпаны, Славик предложил использовать утюг в качестве источника железа, а Ляля — как электрод. Она, обычно молчаливая и в большом обществе как-то тушевавшаяся, сегодня была оживлена и много говорила, что меня удивило.

— Правила усекли? — спросил Вадик. — Выигрывает тот, кто придумает как можно больше способов употребления предмета. Итак, начнем? Для чего может служить ЭТО? — И он высоко поднял руку с бутылкой «Абрау-Дюрсо», казалось, материализовавшейся из воздуха.