|
- Это невозможно. - А каким же хреном мы пробрались сюда? - бросила с вызовом Талея, забыв об осторожности. - Возможно, это... Паук помедлил, еле слышный шепот легким ветерком плыл над кораблем. Наконец из горла арахноида(*17) вырвались слабые колеблющиеся вздохи. Это был смех, подобный дуновению, запутавшемуся в ветвях и истаявшему от изнеможения. - Ах, сарказм, повадки мягкотелых, я полагаю. Что вам нужно в Хитросплетениях? Пока волшебник разговаривал с пауком, Каз отодвинул молодого человека в сторонку. Кролик показал наверх. Над лодкой на коротких индивидуальных канатах висели пятеро остальных пауков. Ясно было - на палубе они окажутся буквально через секунду. В конечностях их были зажаты ножи и болас, приспособленные для двойных подвижных когтей, которыми заканчивалась каждая лапа. - Пока они висят там, - проговорил Каз, - но если у нашего высокоученого вождя не заладятся переговоры, придется иметь дело со всеми. - И лапа его на всякий случай легла на рукоять спрятанного под курткой ножа. Джон-Том согласно кивнул. Разделившись, они, по возможности непринужденно, известили прочих о зловещем квинтете, болтающемся над головами. Когда Клотагорб закончил, паук отступил к поручням и вновь принялся внимательно их разглядывать. По крайней мере, так показалось Джон-Тому. Невозможно было судить, как воспринимает их паук духовно... да и физически. Прядильщика, оснащенного четырьмя глазами - двумя небольшими и двумя крупными, повыше, трудно было застать врасплох. - Вы прошли долгий путь, не зная, как вас здесь примут. Зачем? Ты много говорил, а сказал мало. Так поступает дипломат, а не друг. Зачем ты здесь? Компаньоны прядильщика раскачивались над головой, поглаживая оружие. - Извини, но мы не можем сказать это тебе, - отважно выпалил Клотагорб. Джон-Том отступил, чтобы опереться спиной о мачту. - Мы пришли с вестью столь важной для всех прядильщиков, что поведать ее можем только лишь самым высоким властям. - Никакие речи теплоземельца не могут быть важными для прядильщиков. Вновь над палубой пронесся легкий свистящий смех. - Нилонтом! - рявкнул Клотагорб самым впечатляющим чародейским голосом. Дрожь сотрясла лодку. На вдруг взволновавшейся реке появились белые гребни, послышался далекий гром. Пятеро наблюдателей над головой нервно закачались на своих канатах, прядильщик в лодке застыл возле борта. Клотагорб опустил руки. Трудно было поверить, что могучий голос мог исходить из уст безобиднейшей черепахи с дурацкими очечками на клюве. - Званием Великого Чародея Последнего Круга, давно превратившимся во прах челом Элрат-Вун, всеми клятвами, привязывающими адептов Истинной Магии к началам, клянусь, что слова мои важны для жизни каждого прядильщика и теплоземельца, но открыть сие я могу лишь Великой Госпоже Тенет! Заявление это произвело на паука не меньшее впечатление, чем совершенно неожиданная демонстрация чародейской мощи. - Впечатляющие слова и поступки, - прошелестел он. - Ты - истинный чародей, этого нельзя отрицать. - Поднявшись, он отвесил короткий поклон, скрестив на груди четыре верхние конечности. - Простите мою нерешительность и подозрительность, примите извинения на случай обиды. Меня зовут Анантос. - Значит, ты командуешь речной стражей? - Флор показала на все еще раскачивающуюся наверху пятерку. |
