Она с благодарностью улыбнулась ему в ответ, чувствуя, что лед, который весь день сковывал ее, теперь начал таять.

— Ты знаешь, рядом есть какая-нибудь деревня? — спросила кентаврийка.

— Отсюда до замка Макнамара — только виноградники и лес. — Он повел подбородком вправо от дороги. — Можно подняться на вершину плато. Думаю, там достаточно травы. Можно будет найти приличное место для лагеря.

— Показывай дорогу, — сказала она, радуясь тому, что какое-то время может просто идти, ни о чем не думая.

Они довольно медленно двигались по дороге, окруженной лесом. Почти сразу же начался подъем. Через некоторое время дубы и сосны стали реже, потом исчезли совсем. Путники оказались на плато, которое заканчивалось внушительными скалами, возвышавшимися над морем Бан. Солнце уже село в воду, но горизонт до сих пор пламенел пурпуром, оставленным умирающим сиянием. Несколько минут муж и жена стояли, молча и наблюдали за окончанием дня.

Затем Кухулин спешился, бросил Бригид повод запасной лошади и сказал:

— Я наберу дров, а ты достань еду. Вряд ли нам сегодня понадобится палатка. Небо чистое, и довольно тепло.

Прежде чем она успела ответить, Ку и его конь снова скрылись в лесу.

«Что же, я займусь ужином и устроением лагеря. — Охотница почувствовала голод. — Когда я ела в последний раз? Еще до того, как загорелся погребальный костер Найэм и мы с Кухулином обручились. Неужели все это произошло только сегодня утром? Богиня! — Бригид развязала мешок и вдруг замерла. — Сегодня моя брачная ночь. — От этой мысли пальцы кентаврийки словно заледенели и стали неловкими. — Дыши, просто дыши».

Она сняла с лошади последний мешок, расседлала ее, небрежно отерла, отпустила пастись и стала вытаскивать из мешков припасы. Бригид мысленно поблагодарила Этейн, когда обнаружила несколько больших бурдюков с ароматным красным вином, и сделала долгий глоток.

Кухулин подошел, бросил рядом с ней вязанку хвороста, озорно улыбнулся и заявил:

— Это же надо! Ты уже пьешь, а ведь мы и одного дня не женаты.

— Просто пить хочется, — ответила она и услышала смех воина, больше похожий на ворчание.

— Будешь? — спросила охотница.

— Еще как, только расседлаю и привяжу коня. Мне тоже хочется пить.

Он усмехнулся и повел своего коня туда, где уже пасся другой.

Нервничая и смущаясь, Бригид занялась разжиганием костра. Когда Ку вернулся, на покрывале уже были разложены хлеб и сыр, а на огне жарились толстые ломти соленой свинины.

— Во имя Богини, как вкусно пахнет!

— Ты не поверишь, сколько еды в этих мешках. Мне можно не охотиться много дней. — Она заставила себя расслабиться и улыбнуться.

— Винни постаралась, — проговорил Кухулин.

— Кроме вина. — Бригид бросила ему бурдюк. — Такое вино могла передать нам только твоя мать.

Кухулин открыл бурдюк, отпил глоток и вздохнул от удовольствия:

— Да благословит Эпона мою маму за ее любовь к отличному вину.

— И за готовность поделиться им.

Ку издал какой-то утвердительный звук, глотнул еще вина, вздохнул и откинулся рядом с охотницей около костра. Некоторое время оба были заняты, поедая горячую свинину с хлебом и смакуя выдержанный сыр с острым сильным запахом. Кухулин одолел три порции, наелся, почувствовал себя расслабленным, сытым и засмеялся от какого-то воспоминания.

— Эти бутерброды будут всегда напоминать мне Эль.

— Почему? — удивилась Бригид, запивая еду превосходным вином.

— Понимаешь, она была сама по себе, любила бродить одна, особенно когда еще не училась в храме Муз. Мама не хотела ее ограничивать, поэтому позволяла ей гулять где вздумается, даже разрешала дойти до болота Уфасах, но с одним условием.