У Наташи не было другого выхода. Только здесь ей могли помочь достать билет. Впрочем, она и не смутилась ни капельки от неприветливого вида Батикля. Ей было сейчас на-пле-вать.

Француз вернулся через полчаса. И был уже зол. Он отдал Наташе два билета, рассеянно выслушал благодарность, а напоследок заметил:

— Эжен! Счастливчик, мягко говоря…

Наташа выбежала на площадь.

Рядом метро, наверное, безопаснее было бы нырнуть в людской поток. Но Наташа не могла тянуть время. До отлета оставалось четыре часа, а у нее дел по горло.

В Москве теперь такси ровно столько, сколько вообще легковых машин. Не для каждого, конечно, но уж для Наташи точно.

Тормознула первая же машина.

Было у Наташи минут пятнадцать, пока водитель будет кружить по улицам Москвы. Все, что предстояло сделать по истечении этой четверти часа, Наташа решила давно. Об этом она думать не будет. Она подумает о том, чего сделать не успела.

А не успела она самое главное: понять, кто же виноват во всех ее бедах.

«Начнем с начала. В Шереметьеве орудует шайка милиционеров, которые переправляют в Юго-Восточную Азию грузы с медикаментами и прочими предметами первой необходимости. (Таможню они проходят без проблем, потому что документы у них в полном порядке.) Оттуда они везут драгоценные камни и наркотики. ФСБ засылает в отделение двух своих сотрудников. Через некоторое время этих сотрудников убивают. В Шереметьеве начинает работать майор Чернов. В какой-то несчастный для кавалериста день ему звонят и говорят, что в почтовом ящике у него лежат деньги. Или что-то в этом роде. Чернов спускается к ящику и находит двадцать тысяч долларов. Деньги помечены изотопами. На следующий день Порогин арестовывает все шереметьевское отделение. Милиционеры колются, как орехи. Все твердят о каком-то Хлысте, который давал им задание по телефону. Очень возможно, что сам Хлыст и убил фээсбэшников. Чернов мается, но все же решается нести деньги Порогину. А Порогин как раз ожидает Хлыста, который попытается дать ему взятку. Чернов пришел как нельзя кстати. Он — Хлыст, решает Порогин. Дальше начинаются вполне объяснимые чудеса с признаниями. Действительно, у Чернова жена и ребенок. Им угрожали. Взорвали машину. Чернов говорил, что подсказал ему, где „спрятаны“ трупы, стукач. Вот здесь неясно, чья это работа — Порогина или самого Хлыста. Ну допустим, Порогина. Итак, Чернов во всем сознается, я прошу для него „вышку“. Порогин, если это он, должен быть вполне удовлетворен.

Но тут Чернов пугает все его карты и бежит из Лефортова. Фантастика, но факт. Потом он говорит мне о каком-то Никифорове. И тот вдруг оказывается мертвым. Ага! Первая нестыковочка. Порогин о Никифоре не знал. Если бы знал, зачем бы оставлял свидетеля на последний момент. А кто знал? Хлыст. Вторая нестыковочка — Порогин Чернова не убивает. Ну, может быть, просто не удалось. Впрочем, если бы хотел, кончил бы точно…»

Наташа наморщила лоб. Нет, она доехала уже до сегодняшнего дня, а что-то важное пропустила. Что?

«Вернемся назад. Таможня, милиционеры, медикаменты… Нет, не то… ДОКУМЕНТЫ! Да, это меня еще тогда смутило. Не мог Чернов подделать документы. Они были подлинными! Это мог сделать только человек из мэрии, префектуры, какой-нибудь начальник госучреждения… Никифоров! Ну точно! Начальник ветеринарной службы Москвы! Должность ой какая немаленькая, сведущие люди знают. Да, но эта ниточка обрывается. Хотя нет, не совсем. Никифоров соорудил ту самую магнитофонную запись, это Чернов мне сказал. Значит, он знал Хлыста, значит, был с ним очень близок. А Хлыст знал, что Чернов будет искать Никифорова. Нет, опять тупик…»

— Дальше куда? — спросил водитель.

— На Красноказарменную, знаете?

— Как два пальца об асфальт!

«Теперь, значит, с убийством.