— Екатерину...

— Да, когда ты видела, как она играет... То стала стараться ещё больше.

— И через две недели у меня тоже получилось.

Оля улыбнулась ей.

— Я могу спросить тебя?

София взяла её ладонь и погладила.

— Да.

— Ты знаешь, что я люблю тебя... — Оля хотела продолжить, но не находила слов, чтобы сформулировать свой вопрос. Наконец, она подумала, что лучше сказать прямо. — Ты можешь в понедельник пойти со мной в одно место? Я прошу у тебя лишь час твоего времени. Ничего более.

София помолчала. Она спрашивала себя, что может значит подобная просьба, что скрывается за этими и словами, а главное – кто. «Нет, — улыбнулась она про себя, — не может быть. Он пообещал, более того, он поклялся. А если он всё-таки добрался и до Оли? Этот тип ни перед чем не остановится. Танкреди из тех, кто клянётся, кто сознательно даёт слово, но потом не сдерживает обещаний. И почему я упорно продолжаю думать, что он всегда скрывается за любым событием в моей жизни? Неужели мне на самом деле хочется, чтобы так и было?»

— Успокойся, тебе не о чём волноваться... — Оля ворвалась в её мысли как обычно тактично, на цыпочках, как русская царица, привыкшая к изяществу и уважению. Она тут же заметила, что София встала в защитную стойку.

Девушка покраснела. Она думала совсем не об этом. Она взглянула на Олю. Её учительница нежно улыбалась, с надеждой ожидая ответа. «В чём же тут дело?» — спросила себя София.

— Дело в работе? Что-то, связанное с музыкой?

— Да, но кое-что специфическое. Это трудно объяснить. Думаю, что легче просто пойти на встречу вместе.

Продолжать допрос было бы некрасиво. София согласно кивнула. Оля ведь попросила не больше часа её времени. Она вновь увидела себя в этом зале, сидящей за фортепиано, а рядом стояла Оля, как много лет назад.

— Когда играешь, прижимай локти к телу. Осанка, София! Спина прямая! — руки учительницы повторили несколько пассажей, а потом попробовала она. Её детские пальчики суетились в попытках повторить за учительницей. Со временем её пальцы стали длиннее, ровнее, увереннее. И одновременно пальцы учительницы постарели, стали узловатыми и менее живыми. Сколько же терпения Оля вложила в неё, сколько любви подарила ей. И её мечта подготовить великую пианистку, её жертвы, ожидание всех этих лет, усталость — всё исчезло в один момент.

София взглянула на неё, посмотрела в это уставшее лицо, отмеченное временем, и её глазах возник намёк на счастье, загоревшаяся надежда. Она не могла сказать нет.

— Конечно, Оля, я с удовольствием пойду с тобой.

Тем утром, стоя перед церковью, Оля скрестила руки на животе, с силой прижимая кожаную сумочку, и долго осматривалась, ожидая прихода Софии. А вот и она. Она узнала её машину, которая ехала довольно-таки медленно. Оля не могла противиться позыву и посмотрела на часы. Десять с четвертью. Они будут как раз вовремя, встреча назначена на одиннадцать. Гольф остановился перед ней. София потянулась через пассажирское сиденье, чтобы открыть ей дверь. Замок немного заедало. Оля села в машину. София завелась.

— Давно меня ждёшь?

— Нет, недолго, — это была неправда. Она была на месте уже без двадцати десять, волнуясь, как бы не опоздать.

— Пристегнёмся... — София помогла ей застегнуть ремень безопасности. Хотя Оля справилась бы сама.

— Дорогу знаешь?

— Конечно, я посмотрела адрес в интернете и распечатала карту, — София достала листочек из сумки. — Вот она. Это на Евре. Мы будем там через полчаса.

— Хорошо, — успокоилась Оля. Она удобно устроилась в кресле, сумочку положила на бёдра, а руки – на сумочку.