|
— Вот сюда, видишь? Эти клетки запрограммированы на превращение в олигодендроциты, которые отвечают за преобразование сигналов в нервной системе. Благодаря такому вмешательству мой позвоночник вновь станет «нервным». В общем, это просто чудо... — они оба замолчали. Потом он показал ей другую страницу: — Но и у чудес есть своя цена. На данный момент речь идёт о пяти миллионах евро, — Андреа улыбнулся. — Чтобы я мог позволить себе это, мне придётся спроектировать несколько зданий для самых больших магнатов на Земле. А им придётся заплатить мне за это золотом. Даже если я буду стараться на полную, в течение следующих лет я смогу покрыть лишь десятую часть стоимости.
Пять миллионов евро. София в шоке молчала. А потом начала говорить. Она уже перестала плакать, но её голос звучал как-то странно: — Или я могла бы снова начать играть, — Андреа с нежностью посмотрел на неё. Через восемь лет она может вернуться за фортепиано и стать пианисткой, какой была раньше? В любом случае, чтобы достичь такой цифры, ей придётся дать очень много концертов. Но он ничего не сказал. Он чувствовал, что София полна решимости. — Ради этой операции я могу начать снова. Она встала и приготовила ужин. Они тихо ели, смотрели телевизор и почти не разговаривали. Потом София помогла ему лечь в постель. — А ты спать не собираешься? — Нет, сон не идёт. Я немного почитаю в гостиной. Они поцеловались, она вышла из спальни, закрыв за собой дверь. Села в кресло и вновь взялась за эти материалы. Снова перечитала их с большим вниманием, без эмоций, пытаясь как следует разобраться, в чём суть операции. Время от времени она возвращалась назад, чтобы перечитать что-то, искала в интернете, чтобы разобраться с тем или иным техническим термином и проверить достоверность информации. На YouTube нашла видеозапись операции, репортажи теледневников. Всё было правдой. С 1999 эта частная клиника «Берсон» работала со стволовыми клетками. И, наконец, они полностью разобрались в этой теме. Целью было сформировать новый миелин, оболочку, которая позволила бы пострадавшим нейронам вернуть себе чувствительность. Это было рискованно, но Shepherd Center в Атланте специализировался на лечении и восстановлении травм, связанных с позвоночником. Это было опасно, но в то же время это было надеждой. Она встала с кресла, пошла в ванную, сняла макияж, ополоснула лицо, почистила зубы и надела ночнушку. Выключила свет и на цыпочках вошла в спальню. Андреа спал. Она чувствовала его размеренное и спокойное дыхание. Снилось ли ему что-нибудь? Возможно, эта операция. Она аккуратно залезла под одеяло. Постепенно она привыкла к темноте. И начала размышлять: возникла гипотеза, были рассмотрены аспекты, всё изучили, оценили последствия. Это было возможно, они могла бы сделать это, это не было бы ошибкой. Когда, наконец, она чётко обдумала каждую деталь, то уснула.
У Софии Валентини была фотографическая память. Она точно запоминала изображения, фразы, сцены фильмов, моменты своей жизни и улицы. Многие из её воспоминаний были связаны с тем, что заставило её плакать или смеяться, с чем-то странным или просто вызывающим определённые эмоции. Её подруги, Лавиния, Андреа беспокоились о ней из-за этой особенности, потому что её воспоминания «крепко-накрепко привязали её к прошлому» и так или иначе не давали ей двигаться дальше. — Хватит, забудь об этом! Она смеялась и шутила, но в глубине души знала, что все они правы. Ей ничего не стоило избавиться от какого-нибудь свитера, платья или любого другого предмета, но забывать она не умела. По этой причине, несмотря на то, что в тот день она не особенно внимательно следила за дорогой, она очень легко смогла вернуться туда. В дверь постучались. Адвокат Гуарнери снял очки и отложил договор, который читал, на стол. — Войдите. |
