Оставшись, наконец, в одиночестве, София села на кровать, потом легла на спину и просто смотрела в потолок. «Поверить не могу. Отель чудесный, и Танкреди его купил. Одна только эта комната больше всей моей квартиры». Она прошлась по гостиной: на стене, как картина, висел плазменный телевизор с диагональю в сорок дюймов как минимум; на столе стояла аудиосистема Bang & Olufsen, состоящая из двух колонок и плоской вертикальной поверхности для CD, которая открывалась одним прикосновением. Затем она пошла в ванную. Ванная была из идеально обработанного мрамора, а в душе был огромный квадратный рассеиватель. Она попробовала воду, которая регулировалась кнопками. Его можно настроить как тропический дождь и более медленной струёй — как в обычных домах — или настроить свой уникальный режим, чуть сильнее, как водопад.

Она услышала звонок телефона. Здесь можно было ответить прямо из душа.

— Да?

— Ты в постели? Спишь?

«Ну вот, я так и знала», — подумала София.

— Нет. И кстати, если бы я спала, разве я бы ответила?

— Ну, мой звонок тебя разбудил бы... Можешь выйти на террасу?

— Конечно, — София отключилась и пошла к двери. Вышла наружу. Балкон примыкал к соседнему номеру. Она огляделась по сторонам. Танкреди был у перил, так что она подошла к нему.

— Смотри... — он заставил её посмотреть на дальние холмы, где солнце всё ещё стояло над виноградниками. — Когда управляющий рассказал мне об этом, то он меня убедил. Кажется, словно это женщина на зелёном одеяле. Вон там грудь, а ниже – длинные ноги. А эти виноградники – словно ткань её платья, солнце – её улыбка…

София зажмурилась. Холмы в самом деле напоминали тело женщины.

— И правда.

— Иногда мы не ценим то, что нас окружает. Всегда слишком спешим...

— Что ты хочешь сказать?

Он покачал головой.

— Вот видишь? Ты ищешь скрытый смысл в моих словах, какие-то инсинуации. Хотя я просто имел в виду то, что и сказал. Красота вокруг нас. А мы иногда слепы. — София улыбнулась и, наконец, расслабилась. Танкреди заметил это. — Вот так, теперь я, кажется, сумел донести до тебя свою мысль. Как жаль терять красоту жизни. Увидимся внизу в шесть? — посмотрел он на часы. — Через сорок минут, идёт?

— Да.

София вернулась в свой номер, сняла туфли и легла в постель. Скрестила ноги и положила руки на живот. Закрыла глаза и стала думать. Понемногу она прокрутила в голове все события, связанные с Танкреди: встреча в церкви, разговор на лестнице, затем новая встреча в баре и, наконец, этот самый день, Лавиния, билеты на U2, Екатерина Захарова, самолёт, а затем Верона. Она не могла поверить в это, она почувствовала себя словно похищенной из её собственной жизни. И она сама позволила ему это сделать. Чем всё закончится?

Она рассмеялась. Королева драмы, чем это вообще может закончиться? Ничем. Она проживёт этот день и будет потом вспоминать о нём. Потом она расскажет обо всём Лавинии, и та с ума сойдёт от зависти. Зная себя, она взяла мобильник, поставила будильник на без десяти шесть и выключила его. Она ведь всё равно сейчас на занятии, разве нет? Телефон в любом случае был бы выключен. И с этой мыслью она уснула.

Розовое закатное небо. Низко летают ласточки, с каждым разом всё ниже, и касаются воды. Одна из них что-то хватает когтями; на секунду её освещает солнце, отражённое морем. Затем она набирает высоту, летит вверх, с каждым разом всё выше, и теряется в облаке со своей рыбой.