окна веселые девушки, не такая уж безобидная вещь.

   Двойственное чувство вызывают дизельные грузовики и автобусы. С одной стороны, у них

достаточно громкий выхлоп, чтобы успеть заранее убраться с дороги, но зато, если вы немного

замешкаетесь, ваше лицо покроется очаровательными веснушками из капель несгоревшего топлива и

масла, а одежда долго будет хранить экзотический запах выхлопных газов.

   Дальше идут «Москвичи». Они бесшумны и коварны, но серьезного увечья нанести не могут. У

водителя «Москвича» обычно слабые нервы, и он редко идет на рискованные шутки.

   Истинное бедствие — «Волга». Когда у заднего колеса велосипеда возникает длинная черная

пантера, вы начинаете понимать всю мощь законов аэродинамики. Горе тому, кто не сумеет уйти из

попутного потока!

   Я не успел еще оправиться от меткого удара по лицу кульком с апельсинной кожурой, как

судьба напомнила о существовании грузовиков с прицепами. На этот раз, лежа в кювете, я твердо

решил, что с меня хватит. Больше по шоссе я не ездок!

   Тропинка, на которую я свернул, шла мимо длинного деревянного забора. За забором виднелись

деревья. Широкие ворота были заперты солидным висячим замком. Я отодвинул оторванную доску и

увидел запущенный сад. Больше всего это походило на старинную помещичью усадьбу. Я не

сомневался, что в глубине сада стоит дом с облупившимися колоннами — памятник творчества

безызвестного архитектора из гимназических учителей рисования. Сейчас в нем, наверно,

помещается правление колхоза или ветеринарный пункт. Во всяком случае, вряд ли в воскресный

день там могут быть люди.

   Мне очень хотелось тени, и, отодрав вторую доску, я просунул велосипед в щель.

   Наконец-то можно скинуть брюки и майку и улечься под деревом с книгой.

   В высокой траве что-то звенело, жужжало, трещало и стрекотало, легкий ветерок приятно

обдувал разгоряченное тело, и, прочтя не более десяти страниц, я уснул.

   Проснулся я оттого, что кто-то самым бесцеремонным образом ощупывал мою голову. Открыв

глаза, я увидел нечто такое, что заставило меня вскочить на ноги.

   Передо мной стояли три самых настоящих робота, какими их принято изображать в

фантастических рассказах. Представьте себе цилиндрическое туловище на шарнирных конечностях,

венчающееся круглой головой с микрофонами вместо ушей и парой стеклянных очень подвижных глаз,

лишенных всякого выражения, две шарнирных руки с резиновыми присосками-пальцами, странные

мурлыкающие и свистящие звуки, льющиеся из динамиков, расположенных там, где у людей находится

живот, прибавьте к этому внезапный переход от мирного сна к лицезрению подобных монстров, и вы

поймете мое изумление.

   Посовещавшись несколько минут, они неуловимо быстрым движением завязали мне глаза моей

собственной майкой и. взвалив на плечи, куда-то потащили. Я молча вырывался из их стальных

объятий, но с таким же успехом можно было пытаться разорвать смертельную хватку удава.

   Впрочем, продолжалось это недолго. Вскоре я шлепнулся на какой-то дощатый настил, пребольно

стукнувшись головой и коленями.

   Наконец, я получил возможность сорвать с глаз повязку.

   Я лежал на полусгнившем полу в беседке. Неподалеку, собравшись в кружок, стояли пять

роботов. Мелодично мурлыкая, они о чем-то совещались, не обращая на меня никакого внимания.

   Я попытался встать, но один из тюремщиков подскочил ко мне и ударом ноги в грудь повалил на

спину, после чего снова присоединился к своим товарищам.

   Вскоре появился шестой робот.