– Ваш Дом занимается бизнесом, чтобы делать деньги, правильно?

– Да, разумеется.

– Тогда я буду платить вашему Дому 10 тысяч кредитов в месяц в течение всего срока вашей работы. Это с головой покрывает ваш личный доход. Проблема решена?

– Право, не знаю… – я растерялся, мой цвет бешено переливался. – Мне надо тщательно обдумать ваше предложение.

– Я облегчу вам задачу. Если вы отказываетесь, я вас немедленно увольняю, вы теряете работу, а ваш Дом не получит денег. Как это укладывается в вашу драгоценную идею бесчестия?

– Вы так не поступите, мистер Аберкромби?!

Он смерил меня холодным взглядом.

– А ты проверь, – сказал он ровным голосом. – Я не угрожаю попусту, и всегда добиваюсь того, что хочу.

– Значит, у меня нет выбора, – печально ответил я. – Придется принять ваше предложение.

– Отлично. Все улажено. Во второй половине дня я свяжусь с Рейберном и сообщу ему о нашем новом договоре.

– Гектор Рейберн мой коллега. Менеджер галереи Клейборн – Тай Чонг.

– Мадам Чонг, – повторил он хищно. – Я знаю ее, как облупленную.

– Она очень знающий специалист.

– Она еще и жалостливая обожательница инопланетян, которая иногда забывает о своей собственной расе.

– Не смейте так говорить о моей Достойной Леди! – воскликнул я, как мог, решительно.

– Ага! Значит, немного пороха все‑таки нашлось, – заметил он, улыбаясь. – Разрешите дать вам один совет, Леонардо. Поберегите его для себя и не тратьте на нее. Она из тех, чьей жалости хватает на одни выходные, а это самый худший вариант.

– Я вас не понял.

– Мадам Чонг из тех, кто прилетает в один из ваших миров на воскресенье, болтается с вами по улицам, требует той же чертовщины, что требуете вы, но приходит понедельник, в действие вступает Флот и летят головы, а она возвращается на Дальний Лондон с чувством выполненного долга, прикидывая, кого бы еще освободить в следующий выходной.

– Я не хочу больше слушать ничего подобного! Моя Достойная Леди всегда была ко мне добра и заботлива, – запротестовал я, отчаянно мигая цветами.

– Доброту на счет не положишь и в ваш Дом не отправишь. Я плачу вам звонкой монетой – и никто не указывает мне, что говорить в моем собственном доме.

Я снова не знал, что ответить.

– Вот и ладно, – подвел он итог. – Все решено.

– Когда мне начинать? – выдавил я наконец.

– Вы уже начали.

– Но я должен получить разрешение мадам Чонг.

– Это я беру на себя, – бросил он.

– Но…

– Вы не верите моему слову? – грозно поинтересовался он.

– Нет, мистер Аберкромби, – смиренно вздохнул я, – Где я буду работать?

– Где потребуется. Надо в библиотеку – идите в библиотеку. Надо будет слетать в скопление Альбион – летите. Надо будет что‑нибудь купить – покупайте. Все счета отправляйте на мое имя. Я позвоню в банк, оформлю на вас доверенность.

– А если понадобится изучить вашу коллекцию?

– Я прикажу роботам пропускать вас в любое время дня и ночи – но только в коллекцию. Остальной дом для вас закрыт. Вам ясно?

– Да, мистер Аберкромби.

– Еще одно.

– Я слушаю.

– Человек по имени Венциа, который в тот вечер поднял цену за Килкуллена до 350 тысяч, и взвинтил бы сумму гораздо выше, не напутай он со своим депозитом.