– Господи! – презрительно пробормотал он. – Канфориты, те хоть сражались. Что вы за народ такой?

– Возможно, дело в том, что бъйорнны, в отличие от землян и обитателей Канфора VII, происходят не от плотоядных, и поэтому им не хватает ваших агрессивных свойств.

Он еще посмотрел на меня и пожал плечами.

– Ладно, – заключил он. – Перейдем к делу.

– Значит, мои ответы вас удовлетворили?

– Не совсем. Но я убедился, что у вас духу не хватит меня ограбить, – он встал. – Идите за мной.

– На каком расстоянии? – поинтересовался я, вспомнив строгое требование не подходить близко.

– Заткнитесь и выполняйте, – проворчал он, направляясь к двери.

Он открыл дверь, когда я с ним поравнялся, и я вошел вслед за ним в большую, хорошо освещенную галерею около семидесяти футов длиной и двадцати шириной. На темных деревянных стенах висело около пятидесяти картин и голограмм, все известных авторов.

– Изумительно! – воскликнул я, рассматривая пейзаж Ламотти, из ее позднего лилового периода. – Какая элегантная манера письма!

– Вы знакомы со всеми этими картинами? – спросил он.

– Нет, – признался я. – Многие из них мне неизвестны.

– Но вы знаете этих художников?

Я обвел взглядом галерею.

– Да.

– Три из них – подделки. Укажите, которые.

– Сколько времени вы мне даете? – спросил я.

– Сколько хотите, – он помолчал. – Вы опять сияете.

– Радуюсь профессиональному вызову, – ответил я и тут же интенсивность моей окраски пропала – я сообразил, насколько эгоцентричное выражение себе позволил.

Я прошел по галерее до конца и обратно, останавливаясь перед каждой картиной и голограммой, анализируя их так быстро, как мог. Наконец вернулся к Аберкромби, из осторожности остановившись футах в десяти от него.

– Вы пытались перехитрить меня, мистер Аберкромби, – произнес я с улыбкой. – Здесь четыре поддельных работы.

– Черта с два! Как четыре? – обозлился он.

– Портрет Скарлоса, натюрморт Нгони, голограмма Перкинса и обнаженная Менке – копии.

– Я отдал за Нгони 800 тысяч!

– Значит, вас обманули, – мягко сказал я. – Нгони жил на Нью Кении пять столетий назад, а краске не более трехсот лет.

– Откуда вы знаете?

Я попытался ему объяснить, как бъйорнны анализируют химический состав красок и всевозможные структуры холстов, дерева и электромагнитных панелей, но поскольку человеческий глаз не в состоянии видеть инфракрасный и ультрафиолетовый спектры, это оказалось выше его понимания. Кроме того, ни в одном диалекте не нашлось бы эквивалентных земных терминов, да их просто и не существовало.

– Хорошо, – сказал он. – Я вам верю.

Он задумался ненадолго, потом поднял взгляд.

– Я пошлю картину в Одиссей на экспертизу, и если она не пройдет, мой агент на Нью Кении пожалеет, что родился на свет.

– Я не ошибся относительно трех других?

Он кивнул.

– Могу ли я, таким образом, сделать вывод, что я нахожусь здесь для установления подлинности купленных вами работ, или тех, которые вы собираетесь приобрести?

– Нет, – ответил он. – Я хотел проверить, знаете ли вы свое дело.

И сделав паузу, неохотно добавил:

– Дело вы знаете.

– Благодарю вас, мистер Аберкромби.