— Найдем Свидетелей, — заявил он наконец.

— ?

— Да, свидетелей. Полиция должна будет допросить незаинтересованных лиц, чтобы проверить алиби. Вот таких незаинтересованных свидетелей мы и найдем.

Торбэк непонимающе смотрел на отца Билье.

— У нас есть друзья, имя которым — верующие. Они надежнее, чем родственники. Во имя веры они выступят на нашей стороне, — сказал Билье. — И твое алиби засвидетельствуют, можешь быть спокойным. И это будет не один и не два человека, а весь приход. Десятки, сотни человек! Полиция останется с носом. Кстати, придется нам расписать твое местопребывание в тот вечер по часам.

— Отец Билье, разве я могу быть спокойным, когда дело принимает такой оборот?

— У тебя просто нервы не в порядке. Все кончится в нашу пользу, если только ты будешь держать себя в руках. Говорю тебе, у меня много друзей даже в правительственных кругах, и все это наши единоверцы. Не сомневаюсь, что они помогут нам. Как бы полиция ии старалась, она ничего не сможет сделать, если получит приказ свыше. Понял?

— Да.

И все-таки беспокойство не покидало Торбэка. Веки у него дрожали.

— Вот вы сказали, репортеры были у Ясуко. А что, если газеты поднимут шум?

— Не думаю. Ясуко ничего особенного им не сказала, хотя вообще этот визит мне не нравится. — Отец Билье досадливо поморщился. — Разумеется, японские репортеры — народ дотошный. Не случайно они околачиваются у наших ворот. И все-таки с нами они держатся осторожно. Будь ты японец, они давно бы раскричались. А тут они, по-видимому, боятся осложнений, ведь мы на особом положении — как-никак религиозная организация, да и иностранцы к тому же.

— А что, если они все-таки поднимут шум? Как тогда быть? Ведь газеты не подчиняются полиции!

— А какой они могут поднять шум, раз нет доказательств? Пусть только попробуют напечатать что-нибудь на основании одних домыслов, мы тотчас же пустим в ход все наши когти. Орден не раз это делал.

Отец Билье был в воинственном настроении. Его лицо покраснело. Он будто уже вцепился когтями в свою жертву.

— Успокойся. В обиду мы себя не дадим! Весь орден поднимается на твою защиту. Да и наше правительство не будет сидеть сложа руки в случае чего. А с ним японцам лучше не связываться.

Торбэк воспрянул духом. Слова Билье, кажется, немного успокоили его.

— Ложись спать! — Билье встал.

— Благодарю вас, отец Билье.

Старший священник ответил Торбэку ободряющей улыбкой.

— Не терзай себя, ибо ты ничего не сделал. Понял?

Он хотел было уйти, но тут Торбэк тихо окликнул его:

— Отец Билье!

Билье обернулся. На его лице появилось раздражение. Ну что еще надо этому трусу?

— А что там думают? — спросил Торбэк.

— Там тоже думают о нас, постоянно поддерживают с нами связь. Тот человек из любого положения найдет выход.

— А не побывать ли мне у него?

Рене Билье передернул плечами.

— Ты что! Ведь я только что говорил, что сейчас тебе нельзя нигде показываться. Иначе может случиться непоправимое. — Голос отца Билье стал резким. — Неужели ты не понимаешь положения? Японская полиция рыщет вокруг церкви. Стоит тебе перешагнуть за порог, и у тебя на хвосте сейчас же повиснет сыщик и как тень всюду потащится за тобой.

Торбэк тяжело вздохнул.

— А что он говорит про меня?

— Пусть это тебя не волнует. Ни о чем не беспокойся. Знай себе посиживай здесь. В окно не выглядывай, а то еще увидят с улицы. Единственно, что от тебя требуется, не нарушать моих указаний.