Я вышел на улицу.

Глава 30

Я направился обратно в Лос-Анджелес, остановился там пообедать и закончил поездку в Монтевисте уже поздно вечером.

Вера открыла дверь дома Джемисонов. На ней было выгоревшее кимоно, и ее черные волосы свободно спадали на плечи. Было еще не поздно. Порядок в доме разваливался по кускам, как положено.

— Он в доме для приезжих, — сказала она. — С ней.

Вера, казалось, не желала даже видеть в доме другую женщину.

Дом для приезжих представлял собой коттедж с белыми рамами в задней части сада. Свет, прорывавшийся из полузакрытых окон освещал цветочные клумбы вокруг. Сладкий аромат наполнял воздух.

Казалось, это место для идиллического счастья, а не для трагедии. «Жизнь коротка и хороша, — подумал я. — Коротка и хороша».

Питер крикнул:

— Кто там?

Я ответил, и он открыл дверь. Он был одет в просторный серый свитер и белую рубашку с отложным воротничком, открывавшим его жирную, в складках шею. В его глазах светился радостный огонек. В нем отражалась чистая, невинная радость. А может быть, и простое возбуждение.

У меня имелись свои сомнения по поводу девушки, находившейся в яркой, обитой ситцем комнате. Она сидела под лампой с книгой на колене, совершенно спокойная и умиротворенная, в черном платье. Она кивнула мне, и это было все.

— Входите, пожалуйста, — сказал он.

— Не могли бы вы выйти на несколько минут?

Он вышел, оставив дверь полуоткрытой. Была теплая, безветренная майская ночь.

— Что такое, мистер Арчер? Я не хочу оставлять ее одну.

— Даже на минуту?

— Даже на минуту, — произнес он с какой-то гордостью.

— Есть некоторые сведения об истинной причине смерти ее отца. Я сомневаюсь, что она будет рада услышать то, что я узнал. Это не было самоубийство. Он умер в результате несчастного случая.

— Мне кажется, Джинни захочет об этом услышать.

Без всякого желания я вошел в комнату и рассказал ей все, что знал, слегка подредактировав. Джинни восприняла мой рассказ спокойнее, чем Питер. Его нога отбивала нервный ритм, будто какая-то неконтролируемая им часть тела хотела убежать, даже когда рядом находилась Джинни.

Я сказал ей:

— Жалею, что мне пришлось все это узнать и сообщить вам. Вам и так досталось немало за последнее время.

— Это ничего. Теперь это все в прошлом.

Я тоже надеялся, что в прошлом. Ее уныние вызывало во мне беспокойство. Она была похожа на безжизненную статую.

— Вы хотите, чтобы я предпринял какие-нибудь шаги в отношении мистера Кетчела?

Питер ждал ее ответа. Она подняла руки на несколько дюймов и уронила их на книгу.

— Какой смысл? Вы говорите, что он старый человек и болен? Как растение. Это одно из самых страшных наказаний у Данте. Большой, необузданный мужчина, превратившийся в беспомощного калеку. — Она поколебалась. — Он и мой отец подрались из-за меня?

— Да.

— Я не понимаю, — сказал Питер.

Она обернулась к нему.

— Мистер Кетчел имел на меня неблагопристойные виды.

— А вы еще не хотите, чтобы он понес наказание?

— А почему? Это было давно, семь лет назад. Я сама уже совсем не та девушка, — добавила она без улыбки. — Вы не знаете, что мы меняемся полностью с точки зрения нашего химического содержания каждые семь лет. — Казалось, ей была приятна эта мысль.

— Вы ангел, — произнес Питер, — но не подошел и не дотронулся до нее.

— Есть еще одна версия, — сказал я.