— Чертовы придурки, — говорит он.

Она прищуривается.

— Что? Кто?

— Мужики.

— Ты гей? — Из-за его тона, каким было сказано.

Луис поворачивается к ней и смотрит прямо в глаза.

— Гей? Что? Нет.

— Я просто подумала…

— Мужики не осознают своей силы. Мужчины такие… дети. Свиньи.

— Поросята, — тихо предлагает Мириам.

— Мы никогда не замечаем того, что у нас под самым носом. Женщины, которые достаточно сердечны, чтобы быть рядом с нами, а мы относимся к ним, как к мусору. Бред какой-то. Простой, незамысловатый бред. А мужики, которые бьют женщин? Которые осознают свое превосходство? Которые не ценят того, что имеют, а злоупотребляют… жестоко обращаются с тем, что им дано? Моя жена… когда ушла от меня… я не мог в полной мере оценить…

Он снова бьет рукой по рулю.

Именно в этот момент Мириам понимает, что ей нравится этот человек.

Это впервые, когда она почувствовала нечто подобное к кому-то за… много лет. Нечто такое… ласковое, грустное, разрушенное. Она знает, кого он напоминает ей («Бена он тебе напоминает, Бена»), но Мириам не хочет вспоминать, поэтому засовывает эту мысль подальше в темные углы своего сознания.

А потом она просто не может удержаться. Она должна знать. Должна увидеть. Это какой-то пунктик. Зависимость. Девушка протягивает руку.

— Меня зовут Мириам.

Но он всё ещё кипит от злости. И не пожимает предложенную руку.

«Черт, — думает Мириам, — давай же. Бери Пожми. Я должна увидеть».

— Мириам, красивое имя, — говорит Луис.

Она нерешительно убирает руку.

— Приятно познакомиться, Лу.

— Не Лу, а Луис.

Мириам пожимает плечами.

— Твой грузовик, твое имя, твои правила.

— Извини, — говорит Луис. — Я не должен был выходить из себя. Просто… — Он отмахивается. — Последние несколько недель были длинными. Еду из Цинциннати до Шарлотты за следующим грузом.

Он втягивает воздух через нос, словно пытается раздуть своё мужество.

— Дело в том, что у меня будет пара дней до следующей поездки. У меня не слишком много выходных, я обычно работаю на износ, но… я тут подумал. Может быть, ты побудешь там. Это всего в часе езды на юг отсюда. И может быть, если ты там будешь и у тебя случится свободный вечер, ну… Мы могли бы поужинать. Сходить в кино.

Она протягивает руку.

— Заметано.

Он не принимает руку и Мириам гадает, насколько смелой она может быть. Дотянуться и подергать за ухо? Ей нужно всего лишь прикоснуться кожей к коже.

Но потом Луис улыбается и берет её руку в свою, и…

Освещенная комната усыпана стеклом. Одно окно полностью разбито и ветер гоняет по помещению сквозняк. В отдалении грохочет гром. Сквозь грязные окна просачивается серый свет, он освещает лицо Луиса — лицо, покрытое коркой запекшейся крови.

Где-то шумит океан.

Луис привязан к деревянному креслу рядом с лампой. Над головой установлено ошеломляющее количество всякой разной оптики. Одни коричневые шнуры крепят запястья мужчины к подлокотникам, другие — ноги к ножкам. Голова крепко удерживается обмотанной вокруг лба черной изолентой, прикрепляя череп к основанию какого-то часового механизма.

Подходит высокий худой человек. У него совсем нет волос. Нет бровей. И даже ресниц нет.

В одной своей гладкой паучьей руке он держит филейный нож.

Мужчина какое-то время восхищенно смотрит на лезвие, хотя оно покрыто ржавчиной и несет от него рыбьими потрохами.