Она уходит.

Глава тридцать шестая

Первый час

Мириам чувствует себя так, словно идет уже несколько часов. Она проверяет телефон и всякий раз видит, что прошло лишь пять минут, а то и меньше.

Дорога из щебня (хотя дорога — это слишком смелое название для того, что является сплошными ямами и колдобинами) тянется лентой через склоненные к ней сосны и слабые кусты ежевики; лентой, которую, кажется, раскатали в саму бесконечность. Такое ощущение, что ходьба Мириам ни на йоту её не продвинула вперед. Адреналин пропал; с каждым шагом мышцы деревенеют, а тоненькой внутренний голосок задается вопросом: «Я и правда умерла? Может, уже началось трупное окоченение».

Вдоль дороги очень разрослись деревья, образуя навес из скелетоподобных рук. Воробьи и скворцы перелетают с ветки на ветку. Где-то вдалеке продолжает греметь гром.

— Вот она какая эта девушка, — говорит Луис, вышагивая рядом. — Я знал, что в тебе это есть. Эдакий дух сопротивления. Ты знаешь, когда погибнет Луис. Поэтому движешься вперед. Мне нравишься новая ты. Я всегда говорю, что надо бить фонтаном, а не сливаться в сточную канаву. Надо быть листом, который плывет в бурном потоке, а не плотиной, что ему противостоит. Я прав?

У Мириам почти нет больше сил терпеть. Она лишь бросает мимолетный взгляд на свою галлюцинацию и хрипло мычит.

— И больше никакого меткого комментария? — интересуется Луис. Желтая изолента слетает с его глаза и облетает голову, прежде чем упасть куда-то под деревья.

— Мне нужно покурить.

— Ты не очень разговорчива. Я разочарован.

— И выпить хочу.

— Всё ещё не впечатлён. Это какая-то новая ты.

— Чтоб ты дерьмом подавился.

— Ну, вот опять, — говорит Луис. — Снова мимо.

Глава тридцать седьмая

Второй час

Она слышит шоссе прежде, чем видит его.

Знакомый шум машин. Рев пролетающих мотоциклов.

Мириам в одиночку бредет по пустой бесконечной дороге (будущий призрак Луиса её уже оставил, хотя она время от времени видит его среди деревьев).

Дорога в две полосы. Серый щебень. Разделительный барьер сломан.

Мириам прячет пистолет за пояс.

Она была здесь раньше. Несчетное количество раз. Стояла на шоссе, вытянув перед собой большой палец в надежде поймать попутку, словно она рыбка-прилипала, охотящаяся за акулой (акулой в поисках еды; стервятник, рыбка-прилипала, ворона… такова Мириам — мусорщик, падальщик).

Она снова ищет за счет видения чьей смерти ей прокатиться.

Но сегодня автостоп не сработает. Слишком медленное развитие событий. Большинство людей прекрасно понимает с чем может столкнуться, если подберет попутчика: зависимые, сумасшедшие, серийный насильник, — огромный вопросительный знак, ответ на который лучше не знать.

У Мириам совершенно нет времени.

Она видит приближающийся автомобиль. Субару, уже пару лет как отживший свое.

Мириам оказывается перед несущимся изделием японского автопрома. Медленно, слишком медленно проплывают по лобовому стеклу серые блики и Мириам замечает за рулем женщину, разговаривающую по мобильному телефону, которая, по всей вероятности, больше уделяет внимания разговору, нежели не дороге.

Мириам по-прежнему не двигается с места.

Машина продолжает ехать. Не останавливается.

Потом, в последний момент, слышится визг тормозов. Зад автомобиля заносит, словно виляющие бедра старого пса, но уже поздно, слишком поздно.

Машина врезается в Мириам.

К счастью, когда это происходит, скорость всего каких-то пару миль в час.

Становится больно (прямо сейчас болит каждый миллиметр кожи Мириам; даже, кажется, болят волосы), но это резкая боль, не такая как раньше.