– У молодого Эрнсклифа, – ответил кто‑то. – Но он и шестеро других уже давно отправились по следу.

– Едем за ним, поднимем всю округу, соберем еще людей, а потом нападем на Камберленд – это прибежище грабителей. Будем и мы грабить, жечь и убивать, и пусть достанется прежде всего тем, кто живет поближе!

– Стойте! Прекратите эту болтовню. Рехнулись вы, что ли? – воскликнул один из стариков. – Сами не знают, что говорят! Вы что, хотите разжечь войну между двумя мирными народами?

– Сами же напели нам в уши о геройстве наших отцов, – возразил юноша, – а теперь хотите, чтобы мы сидели сложа руки, смотрели, как сжигают дома наших друзей, и не пытались отомстить. Небось наши отцы так не поступали!

– Мы не говорим, что не надо мстить за Хоббл, Саймон, но нынче надо считаться и с законами, – отвечал еще один благоразумный старец.

– А кроме того, – добавил другой, – я уверен, что и в живых‑то уже нет никого, кто бы знал, как можно законно перейти границу в погоне за грабителями. Никто не знал этого лучше Тэма из Уитгрема, но ведь Тэм умер в голодную зиму.

– Да‑а, – отозвался третий, – это он участвовал в большом набеге, когда наши преследовали врага до самого Тэрлуолла. То было на другой год после битвы у Филипхоу.

– Подумаешь, – воскликнул один из споривших, – чего тут знать? Поддень кусок горящего торфа на копье или, скажем, вилы, труби в рог, собери своих ребят и можешь отправляться через границу отвоевывать свое добро. А там ограбь какого‑нибудь англичанина и отбери у него ровно столько, сколько отняли у тебя. Вот тебе и весь закон границы, принятый еще в Дандреннене во времена Черного Дугласа. Чего тут рассуждать, все ясно как божий день.

– В дорогу, друзья! – крикнул Саймон. – Садитесь на коней да прихватите с собой старика Кадди.

Он знает, сколько угнали скота и сколько добра разграблено у Хобби. Мы сегодня же к ночи заполним его конюшню и хлев скотинкой. А что до его дома, то пусть мы и не сможем его сразу отстроить, зато мы спалим дом какого‑нибудь англичанина, как спалили Хейфут. И это будет только справедливо – никто в мире не сможет этого отрицать.

Предложение было встречено криками одобрения со стороны молодежи. В этот момент собравшихся облетела весть, которую передавали шепотом друг другу:

– Идет сам бедняга Хобби. Он поведет нас!

Несчастный герой дня спустился с холма и стал проталкиваться через толпу. Обуревавшие его чувства не давали ему говорить, и он лишь молча пожимал протянутые ему со всех сторон руки друзей. Этим жестом соседи и родные выражали ему сочувствие в постигшем его горе. Когда он пожимал руку Саймону Хэкберну, он наконец заговорил:

– Спасибо тебе, Саймон, спасибо, друзья. Я понимаю все, что вам хочется сказать мне. Но где сейчас находятся мои?.. Где?..

Он замолчал, как бы не решаясь назвать имена тех, о ком хотел спросить. Друзья, разделявшие его чувства, молча указали ему на домик Эннепл, и Хобби устремился к нему с такой поспешностью и отчаянием, будто решил разом узнать все самое худшее. Отовсюду послышались громкие сочувственные возгласы:

– Бедняга.., бедный Хобби!..

– Сейчас он все узнает!

– Но ведь должен же Эрнсклиф разведать что‑нибудь о бедной девушке!

Этими возгласами пока и ограничилось дело. У собравшихся не было опытного предводителя, который мог бы повести их за собой, и они остались ждать возвращения Хобби, готовые повиноваться его приказаниям.