На этом кончаю, ваш любящий родич

Р. М.

P. S. Передайте Изабелле, что я предпочту покончить с этой дилеммой, перерезав горло нашему рыцарю, нежели спокойно наблюдать, как ее принуждают выходить замуж против ее воли.

Когда Изабелла кончила читать, письмо выпало у нее из рук; она сама упала бы со стула, если бы ее не поддержал отец.

– Боже, моя дочь умирает! – воскликнул Вир, поддаваясь отцовским чувствам, вытеснившим корыстные соображения даже из его сердца.

– Полно, Изабелла, не горюй, дитя мое. Будь что будет, но тебе не придется приносить такую жертву.

Пусть я погибну, но буду знать, что ты осталась счастливой. Пусть моя дочь плачет на моей могиле, но ей не придется – по крайней мере в этом случае – поминать меня лихом.

Он позвал слугу.

– Иди и немедленно пригласи сюда Рэтклифа.

Между тем мисс Вир, побледнев как полотно, вытянула крепко сжатые руки перед собой, закрыла глаза и с силой втянула губами воздух. Казалось, что невероятное душевное усилие, которое она делала над собой, передалось даже ее телу. Затем, подняв голову и судорожно всхлипнув, она твердо сказала:

– Отец, я согласна на брак.

– Ни в коем случае, ни в коем случае, дитя мое, дорогая моя, ты не можешь обречь себя на верное страдание, чтобы избавить меня от возможной опасности.

Так говорил Эллисло, и – что за странное и непоследовательное создание человек! – он выразил свои истинные чувства, на короткое время завладевшие его сердцем.

– Отец, – повторила Изабелла, – я согласна на этот брак.

– Нет, дитя мое, нет, ну хотя бы не столь поспешно. Мы будем униженно просить его дать нам отсрочку. И потом, Изабелла, неужели ты так и не сможешь преодолеть эту неприязнь, которая не имеет под собой никакой почвы? Ты только подумай, какая он партия – богатство, звание, положение…

– Отец, – повторила Изабелла, – я дала свое согласие.

Казалось, она лишилась способности говорить что‑либо иное или выразить другими словами фразу, которую с таким огромным усилием заставила себя произнести.

– Да благословит тебя небо, дитя мое! Да благословит тебя небо! И оно действительно благословит тебя богатством, радостями жизни и властью.

Мисс Вир еле слышно взмолилась, чтобы ее оставили одну на этот вечер.

– Разве ты не примешь сэра Фредерика? – с тревогой спросил отец.

– Я встречусь с ним, – ответила она, – встречусь с ним там, где нужно, когда это будет нужно, а сейчас избавьте меня от него.

– Будь по‑твоему, дорогая. Я сумею избавить тебя от всякого принуждения. Постарайся не думать слишком дурно о сэре Фредерике – во всем виновата его страсть.

Изабелла сделала нетерпеливый жест рукой.

– Прости меня, дочь моя. Я ухожу. Да благословит тебя небо. В одиннадцать – если ты не позовешь меня раньше – в одиннадцать я приду за тобой.

Как только он ушел, Изабелла упала на колени.

– Боже, помоги мне оставаться твердой в принятом мной решении. Боже, только ты можешь – о, бедный Эрнсклиф! Кто утешит его теперь? С каким презрением будет он произносить имя той, которая внимала ему днем, а вечером отдала себя другому! Что же, пусть презирает меня. Это лучше для него, чем знать правду. Пусть презирает меня, если это поможет ему бороться с горем, – потеря его уважения послужит мне утешением.

Она горько плакала, то и дело тщетно пытаясь начать молитву, ради которой опустилась на колени.

Но ей не удалось взять себя в руки до такой степени, чтобы помолиться. Она по‑прежнему томилась в душевной муке, когда дверь комнаты тихо открылась.