С одной стороны очага тянулись деревянные полки с книгами, связками сухих трав и деревянной посудой.

По другую сторону очага находились земледельческие орудия вперемежку с разными инструментами.

В углу стояли деревянные нары с подстилкой из сухого мха и тростника – подлинное ложе аскета. Весь домик внутри был не более десяти футов в длину и шести в ширину, и единственная мебель в нем, кроме той, которую мы уже описали, состояла из стола и двух стульев, сделанных из грубо отесанных досок.

В этой каморке Изабелла очутилась теперь с глазу на глаз с человеком, – о котором слышала только плохое и уродливый облик которого внушал ей почти суеверный страх. Усевшись напротив и насупив свои огромные мохнатые брови, он устремил на нее свой пронизывающий взор и молчал, как бы под наплывом противоречивых чувств. Ее длинные локоны, развившиеся от ночной сырости, падали на плечи и грудь подобно тому, как обвисают на мачте корабля вымпелы после шторма, выбросившего его на берег.

Карлик первым нарушил молчание внезапным и вселяющим страх вопросом:

– Женщина, какой злой рок привел тебя сюда?

– Опасность, угрожающая моему отцу и ваше собственное обещание, – отвечала она чуть слышно, но не колеблясь.

– И ты надеешься на помощь с моей стороны?

– Если в ваших силах оказать ее, – молвила она в ответ все тем же смиренным тоном.

– Откуда ж у меня такие силы? – продолжал карлик с горькой усмешкой. – Разве я похож на борца со злом? Разве это жилище похоже на замок, где живет человек, обладающий достаточной властью, чтобы у него искала защиты красавица? Я посмеялся, над тобой, девушка, когда сказал, что помогу тебе.

– Тогда мне остается только уйти и встретить свою судьбу, как смогу.

– Нет! – воскликнул карлик. Он встал, загородил дорогу к двери и жестом приказал ей сесть. – Нет, не уходи. Нам надо еще поговорить. Почему, люди ищут помощи друг у друга? Почему каждый. не надеется только на себя? Оглянись вокруг: я – самое презренное и уродливое существо на задворках матери природы; разве я просил сочувствия или помощи у кого‑нибудь? Я сам взгромоздил эти камни, своими собственными руками изготовил эту посуду, а этим… – Он с жестокой улыбкой положил руку на длинный кинжал, который всегда носил под курткой и обнажил его так, что лезвие блеснуло при свете огня. – Этим, – продолжал он, сунув оружие обратно в ножны, – я могу при необходимости защитить искру жизни, теплящуюся в этом бренном теле, против самого красивого, самого сильного врага, который попробует мне угрожать.

Изабелла с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть от страха, но смолчала.

– В природе все так устроено, – продолжал отшельник, – что каждый живет сам по себе, надеется только на себя и ни от кого не зависит. Один волк не призывает другого, чтобы устроить свое логово, и стервятник не кличет другого стервятника, чтобы напасть на свою добычу.

– А если они не смогут прокормиться в одиночку? – сказала Изабелла, рассчитывая, что лучше всего на него подействуют доводы, выраженные в его собственном метафорическом стиле. – Что станется с ними тогда?

– Тогда им останется голодать, подохнуть и кануть в забвение. Таков удел всех людей.

– Это удел диких зверей, – возразила Изабелла, – и прежде всего хищников, а хищники не привыкли делиться добычей. Но это не закон природы вообще. Даже слабые животные объединяются, чтобы защищаться от врагов. А человечество погибло бы, если бы люди перестали помогать друг другу. С того момента, когда мать в первый раз запеленает своего ребенка, и до той поры, когда какой‑нибудь добросердечный человек вытрет смертный пот со лба умирающего, мы не в состоянии существовать без помощи друг друга.