Он посмотрел вниз. Озеро‑чудовище напоминало гигантскую застывшую яичницу, диаметром примерно в километр, готовую полакомиться любыми химическими соединениями, какие только ниспошлет ему судьба.

Чоузен спрыгнул вниз, целиком полагаясь на свое блокирующее поле. Поверхность зловеще осела, и он не мешкая надавил на болевые центры чудовища. Потом предложил уже испытанное им удовольствие, и тогда поверхность спружинила обратно, образовав у него под ногами эластичный покров. Чоузен побежал рысцой к огромной стене.

По мере того как он бежал, эластичный покров распространялся все дальше, но он не ослаблял контроль над чудовищным организмом, понимая, что иначе тут же канет в недра его пищеварительной системы и та в считанные секунды разложит его на легкоусвояемые элементы.

Чем ближе он подступал, тем больше его потрясали стены, устремленные в небо. А из‑за них выступало что‑то еще более высокое, поднимающееся над облаками наподобие вершины горы Фандан. Как он заберется туда? Этого Чоузен еще не решил. Он знал одно: ему необходимо туда попасть, чтобы освободить старца – он наверняка там.

А еще там затаился монстр, которого он уже знал, – скорее всего сам Нумал.

Вскоре он достиг подножия стены. Озеро чудовищ омывало эту гладкую керамическую стену, на которой, казалось, совершенно не за что зацепиться.

Совсем рядом громоздился подъемный мост – его гигантские балки нависли над поверхностью чудища. Чоузен прикинул, нет ли в его шарнирах трещин, через которые можно пролезть. Впрочем, до них все равно было не добраться – шарниры находились на десятиметровой высоте, а стена была гладкой, как зеркало.

Он закрыл глаза и попытался перейти в летучее состояние, активизировав поле, которым обладал после четвертичного процесса. Но какой‑то непонятного свойства барьер сдерживал его. Что это – происки Нумала? Да, похоже, дело приняло по‑настоящему опасный оборот. Он понятия не имел, как именно будет вызволять Разделителя.

Чуть позже он заметил, что одна из секций стены имеет небольшой уклон. Он бросился туда и обнаружил водосток, пробитый в керамической толще, достаточно широкий, чтобы можно было в него залезть.

На стене, долгое время подвергавшейся действию едких отходов, появилось множество впадин и трещин, за которые вполне можно было ухватиться. Чоузен внимательно всматривался в керамическую поверхность, размышляя: сколько времени будет в его распоряжении до того, как очередная порция смертоносной жидкости хлынет по трубе?

Он начал карабкаться к водостоку. Трещин было много, и Чоузен с удовлетворением отметил, что укладывается в намеченное время. Проникнув внутрь стены, он увидел что водосток, полого поднимаясь, уходит в поддую темноту.

Вокруг себя он не чувствовал ни одного живого организма, но где‑то не так далеко, вероятно, на другом конце тоннеля, ощущалась зловещая тяжесть, свидетельствовавшая о ментальном присутствии Нумала.

Подъем был изнурительным. На стометровой высоте Чоузен вдруг почувствовал совсем рядом всплески сознания настолько злобного и прожорливого, что непроизвольно съежился. Немного успокоившись, он решил ощупать свою находку.

Неистовое делание пожирать все подряд и понимание того, что время его истекает, – вот что уловил Чоузен. Очередной выводок появится на свет с минуты на минуты, и если детеныши не найдут пищу, они слопают собственную мать, выносившую их в своем чреве. Сейчас беременная тварь рыскала вдоль трубы, почуяв лакомую добычу, такую близкую, но почему‑то недоступную.

Он вздохнул с облегчением, поняв, что это существо, каким бы страшным оно ни было, находится снаружи трубы, по которой он ползет. Перед таким мощным напором его блокирующее поле вряд ли бы устояло.

Он продолжил свое нелегкое восхождение, время от времени осмеливаясь пошарить впереди телепатическим полем. Вскоре труба раздвоилась.