-  Зачем?

    -  Чтобы убить и получить в наследство твое состояние.

    -  Убить меня? - дрогнувшим голосом переспросила она. - Но что я сделала плохого?

    На этот дурацкий вопрос, которым она, видимо, пыталась как-то защититься от неожиданной напасти, я не ответил.

    -  Они таким образом зарабатывают деньги. Им кто-то помогает находить богатых одиноких людей, и они разными способами отбирают у них деньги. Мужчин, скорее всего, заставляют писать доверенности или векселя, женщин выдают замуж. У них большие связи и все схвачено. Твое завещание, как я узнал, отправили стряпчему в уездный город. Его фамилии я не знаю, но это не проблема, найти его будет нетрудно. Как мне показалось, из разговора твоего так называемого мужа с подручным, завещание у вас с ним двойное. Ты все свое имущество завещаешь ему, а он - тебе. Так что, если с ним что-нибудь случится, ты станешь очень богатой женщиной.

    -  Зачем мне чужое богатство!

    -  Ну, деньги лишними никогда не бывают, - рассудительно сказал я, пытаясь перевести разговор на спокойную тему. - Займешься благотворительностью. Поможешь, кстати, Соне, а то у нее крайнее положение.

    Кудряшова нахмурилась и попыталась забрать у меня свои руки, но я их не отпустил.

    -  Я давно догадалась, - вдруг сказала она, пристально глядя мне в глаза, - что она тебе нравится.

    -  Кто нравится? - не понял я.

    -  Софья Раскатова, кто же еще!

    -  С чего ты взяла? - искренне удивился я.

    -  С того! - ответила Катя и посмотрела на меня полными слез глазами. - Что я, дурочка, и не вижу, как ты на нее смотришь?

    -  Ничего подобного, кроме тебя, меня никто не интересует!

    -  Да, не интересует!

    -  Катя, - сказал я и, крепко прижав к себе, поцеловал ее в губы.

    Она ответила и только потом попыталась меня оттолкнуть.

    Но я уже не отпустил ее, прижал и начал ласкать руками.

    -  Нет, - шептала она, когда мы изредка отрывались друг от друга, чтобы вдохнуть воздух, - нет, не нужно, я люблю другого человека!

    -  Ну, последний раз, на прощанье, посошок на дорожку! - шептал я.

    -  Но как же здесь, днем! - отказывалась она. - А если нас увидят?!

    -  Кто увидит! Мы одни на всем свете.

    -  Прямо на земле?

    -  Посмотри, какая прекрасная листва, какой ты будешь на ней красивой! - убеждал я, подталкивая ее к куче багряных листьев. - Простимся по-человечески! В память о нашей любви!

    Последние доводы ее убедили, и мы, рухнув в опавшие листья клена, начали долгое, нежное прощание. Думаю, что после того, что у нас было, сомнений относительно моего романа с Соней у нее больше не осталось.

    Мы как будто первый раз были вместе и не могли насытиться друг другом. В том, что мы делали, была одновременно и горечь расставания, и сладость обладания.

    Катя то плакала, то сама проявляла инициативу и осыпала меня поцелуями…

    -  Как жаль, что мы не можем быть вместе, - с тяжелым вздохом сказала она, когда мы возвращались после затянувшейся прогулки. Потом договорила, видимо, для того, чтобы поставить все точки над «i». - Я люблю совсем другого человека.

    Я ничего не ответил, шел молча, держа ее за руку.