Спросить, что это за любовь и, главное, к кому, я не успел. Превозмогая дрожь в коленках, сделал незаметный шаг назад. Отступление, конечно, ничего не решало - выстрел в упор или с расстояния метра произвел бы совершенно равный эффект. Однако, Лидию Петровну это не устраивало, она хотела полного контакта. Торжествующая улыбка заиграла на ее губах, и она шагнула ко мне. Внезапно ее лицо растянулось и как будто подернулось зыбью. Она вытянула руку с пистолетом, чтобы дотянуться до моего живота, и внезапно исчезла.

    Я попытался что-то сказать застывшей в нескольких шагах от меня Кате, но из горла вырвались не слова, а сдавленный смешок. После чего я позорно опустился на землю.

    -  Кто это был? - дрожащим голосом спросила Кудряшова.

    -  Лидия Петровна, - наконец, смог членораздельно произнести я.

    -  Какая еще Лидия? Кто она?

    Я хотел ответить коротко и исчерпывающе: «Сумасшедшая баба», но не успел. Катя мягко осела прямо на мокрую, черную после пожара землю. Я пересилил слабость, вскочил и бросился к ней. Она была в глубоком обмороке. Поднять ее оказалось очень трудно, я еще сам дрожал как «осиновый лист», но я все-таки справился и понес ее к воротам, где нас ждала ее двуколка.

    Около ворот стоял какой-то человек и смотрел, как я несу безжизненное тело.

    Я не стал просить его о помощи, тем более, что идти осталось совсем немного. Только подойдя к нему вплотную, я узнал доктора Неверова.

    -  Это вы? - спросил он. - Что случилось? Вы убили госпожу Кудряшову?

    -  Что вы такое говорите? - удивился я такому странному вопросу. - Лучше помогите, у Екатерины Дмитриевны обморок!

    -  Право, это будет излишним, - сухо сказал молодой человек и, круто повернувшись, пошел в сторону города короткой дорогой.

    «Еще один сумасшедший», - подумал я, устраивая Катю на сидении. Она уже начала подавать признаки жизни, глубоко вздохнула и открыла глаза. Я, не давая ей сползать с сидения, взобрался в двуколку и, придерживая одной рукой, в другую взял вожжи. Лошадь, дождавшись, когда я скажу «но», не спеша, тронулась с места.

    -  Что случилось? - спросила Катя, недоуменно смотря на меня.

    -  Ты была в обмороке, - ответил я. - Теперь все хорошо, мы уже едем домой.

    -  А кто была та страшная женщина?

    -  Я не знаю, кто она такая и почему преследует меня, - немного слукавил я. - Знаю только ее имя.

    Вряд ли Екатерину Дмитриевну устроил такой ответ, но больше она ничего не спросила. Мы подъехали к дому, и я помог ей дойти до гостиной. Не успели она сесть, как явилась с докладом Марьяша:

    -  Барыня, там этот, как его, пристав приехали. Просят принять.

    Хозяйка удивленно на нее посмотрела - время для визитов было слишком позднее - и ответила:

    -  Проси.

    Марьяша вышла.

    -  Что ему нужно? - повернулась ко мне Катя.

    -  Сейчас узнаем, - ответил я и внутренне напрягся. Ждать от полиции чего-то особенно приятного у меня оснований не было.

    Входная дверь скрипнула, и в гостиную вошел представительный мужчина с большими распушенными усами в мундире жандармского ротмистра.

    -  Здравствуйте, голубушка Екатерина Дмитриевна.