-  Какого такого языка? - не понял кучер.

    Я объяснил, и мы пошли искать хозяина. Тот в конюшне занимался лошадьми.

    -  Александр Егорыч, вы где видели лазутчиков? - спросил я.

    -  На задах прячутся, а коней недалеко в лесу оставили. А вам зачем знать?

    -  Сейчас пойдем языка брать. У вас не найдется старой крестьянской одежды?

    -  Посмотреть нужно, может, обноски какие и есть. Лазутчиков обмануть хотите?

    -  Да, иначе к ним близко не подойти.

    -  Пойду, поищу, - сказал хозяин, втыкая вилы в кучу сена.

    Он ушел в избу, а я вышел из конюшни и осмотрел двор. Частокол было новый, недавно поставлен, и перебраться через него можно было только верхом. Службы, амбар, набольшая рига, коровник, конюшня, два сарая стояли как бы посередине двора, так что обзору изгороди не мешали. Видимо, хуторянин учел «фортификационные» требования к свой новой ограде. Конечно, оборонять одному или даже втроем такую большую территорию было трудно. Особенно ночью. Однако, если по углам поставить прожектора… Эта мысль зацепила и, как мне показалось, я нашел приемлемое решение.

    -  Алексей Григорьич, Ефим, идите сюда, - закричал Александр Егорыч, выходя из избы.

    В руках у него была какая-то одежда.

    -  Что-то нашел, пойдем, посмотрим, - позвал я кучера, и мы отправились рассматривать «обновки».

    -  Вот все, что нашлось, - сказал нам хозяин, показывая грязную ветошь, в которой с трудом можно было опознать армяки и портки.

    Даже брать в руки эти грязные, вонючие обноски было противно, однако, другого выхода не было. В нашей одежде к гайдукам было не подобраться.

    -  Ладно, - решился я, - постираем, глядишь, сойдет лучше новой.

    Забрав с собой кучу рванья, мы пошли в баню. Пока мы спали, Александр Егорыч успел ее натопить, так что мы разом решили два вопроса, могли помыться сами и постирать «новое» платье.

    Баня у хуторянина была небольшая, жаркая и вполне комфортная. Топил он ее по какому-то неизвестному мне варианту, среднему между черным, открытым огнем, когда дым входит через верхние окна, и белым, дрова у него горели в открытой печи, но для выхода дыма была приспособлена прямая, как у камина, труба.

    Первым делом мы простирнули в щелоке тряпье, и, пока оно сохло, предались истязанию плоти.

    Без многолетней привычки парится в экстремальных температурах мне было трудно угнаться за аборигенами, но я старался не ударить лицом в грязь и, кажется, не очень посрамил свой урбанизированный век. Потов с меня сошло немеряно, зато последствия вчерашнего «нокаута» полностью исчезли.

    Когда мы немного отдышались после банного жара, настало время ратным подвигам. Время незаметно приближалось к вечернему, и тянуть с разведкой было некуда.

    -  Может быть, и мне пойти с вами? - предложил хозяин.

    -  Не стоит, - ответил я. - Вы лучше подготовьте костры.

    -  Какие костры? - удивился он.

    -  Осветительные, на случай ночного нападения. Если гайдуки полезут через изгородь, мы их прозеваем, и с численным превосходством они нас просто сомнут. А так, разожжем костры, и будет видно, в кого стрелять.