Все надолго замолчали, осваиваясь с мыслью, что синее время больше не будет великим секретом.

Джонатан снова удивился тому, что старая телепатка так и не присоединилась к ним. Но, похоже, в данный момент были вопросы и поважнее.

– И как же мы сможем организовать целый город за одну ночь?

Рекс покачал головой.

– Я пока не знаю. – Он посмотрел на Джессику. – Но ты ведь помнишь, как Энджи говорила: Самайн имеет какое‑то отношение к огнетворению?

– Да, – кивнула Джессика. – Такое трудно было бы забыть.

– Хорошо, у меня есть несколько соображений насчет того, как работает тот разрыв. И эти идеи связаны с тобой. Но нам необходимо провести несколько экспериментов. Я хочу, чтобы мы все встретились в Дженксе завтра утром. В половине седьмого.

Десс фыркнула.

– Притормози, Рекс. В половине седьмого утра?! Через шесть с половиной часов?

– Да уж, действительно… – пробормотал Джонатан.

Рекс встал и вдруг оказался невероятно высоким – казалось, он вытянулся чуть ли не под потолок. Лицо его тоже изменилось, глаза сделались огромными, глубоко посаженными, волчьими – и сверкнули лиловым огнем. Руки тяжело упали на стол, пальцы согнулись, как когти, и медленно, угрожающе царапнули дерево.

Джонатан судорожно сглотнул, напуганный преображением следопыта.

– Вы что, действительно думаете, что у нас есть время спать? – произнес Рекс, голос его прозвучал холодно, сухо, как будто пылился и ржавел без употребления долгие века. – Тысячи людей будут убиты, а некоторых ждет нечто худшее, чем просто смерть. Древние сначала высосут их досуха, извлекут из них каждую каплю их страхов. Они скоро явятся по ваши души, неужели непонятно?

Он возвышался над ними, обжигая взглядом всех по очереди, и его слова, казалось, эхом гуляли по старому дому, доносились зловещим шепотом из каждого угла. Джонатану почудилось, что груды железа вокруг на мгновение ярче вспыхнули, по металлу пробежало холодное голубое пламя…

Сверху донесся негромкий вскрик, как будто Мадлен во сне мучили кошмары, но Джонатан не осмелился поднять глаза к потолку. Все четверо неотрывно смотрели на Рекса, ошеломленные, онемевшие. Даже Мелиссу, судя по всему, потрясла его метаморфоза.

Но вот Рекс сел на свое место и глубоко вздохнул.

– Я знаю, это трудно. Ничего, отоспитесь после Хэллоуина.

Его голос снова сделался обыкновенным, однако полуночники все еще сидели без движения, не в силах пошевельнуться. Джонатан отчаянно пытался придумать, что бы такое сказать, чем нарушить тяжелое молчание. Но у него все слова вылетели из головы, все до единого, даже простейшие «привет‑пока» и то испарились.

Минуту назад в Рексе не было ничего человеческого. Заговорить с ним теперь было так же невозможно, как дружески поболтать со змеей.

Наконец Десс выдавила из себя:

– Ладно, хорошо. Утром, в половине седьмого.

Джессика посмотрела на Джонатана и одними губами произнесла:

– Пошли!

Джонатан ничуть не возражал. Хороший, основательный полет – это было как раз то, что требовалось ему сейчас. Размять затекшие мышцы, воспарить над землей, умчаться как можно дальше от всех этих странностей Рекса…

Но прежде чем уйти, он все же не забыл спросить:

– Мелисса, может, тебя подвезти утром? И еще кого‑нибудь? Ну, раз уж твоя машина теперь не на ходу…

Телепатка посмотрела на Рекса, тот отрицательно качнул головой. Ни один из них не произнес ни слова.