– Зачем ты показала мне это? – спросил он.

– Потому что ты должен помнить о том, на что мы способны. Телепаты манипулируют не только дневными. Их сила может обернуться и против полуночников тоже.

– Я знаю. – Рекс прищурился. – Но какое это имеет отношение к истории Биксби?

Мелисса посмотрела ему в глаза.

– Прежде чем мы пятеро остались в одиночестве, каждый полуночник воспитывался в окружении телепатов, и все они делились мыслями при каждом рукопожатии. Но что, если они передавали друг другу не только новости и воспоминания? Что, если они передавали еще и веру? И что, если в какой‑то момент все они решили верить, что полуночники никогда не делали ничего плохого?

– Решили верить?

Мелисса наклонилась ближе к нему и понизила голос – ей представилось, как старая телепатка подслушивает их, спрятавшись за углом. Мелисса выбрала для разговора с Рексом дом Мадлен по одной простой причине: в пределах сумеречного искажения их мысли невозможно услышать.

– За долгие века, – сказала она, – полуночники постепенно стали верить, что любые их поступки оправданны. Точно так же как рабовладельцы искренне считали себя «добрыми хозяевами» и так далее. Вот только некому было сказать им, до чего они докатились, полуночники Биксби. Это была абсолютная тайна, а если у кого‑то вдруг возникали сомнения или подозрения, телепаты их тут же подавляли. Это, наверное, немножко похоже на группу поддержки, когда девчонки собираются вместе, и думают все одинаково, и говорят одинаково, и верят, что они‑то и есть пуп земли… Только в случае с полуночниками это единение продолжалось тысячи лет.

Она снова заглянула ему в глаза, надеясь, что он ее поймет.

– А потом появились мы, – пробормотал Рекс.

– Вот именно. Мы куда сильнее отличаемся от своих предшественников, чем сами думаем, Рекс. Может быть, они действительно творили все эти жуткие дела, вот только они не знали, что творят зло. Не могли знать.

– И ты не спрашивала Мадлен об этом?

Мелисса покачала головой.

– Еще не хватало! Я вообще не прикасалась к ней с того момента, как Энджи нам все изложила.

Рекс чуть заметно улыбнулся.

– Ты что, записалась в группу поддержки Энджи?

– Не совсем так, но она сделала то, что делают большинство мерзавцев: повысила мою самооценку.

– Потому что ты никого не похищала?

– О, даже не в этом дело. – Мелисса сложила ладони вместе и заговорила, надеясь, что ее выводы не окажутся смехотворными, когда она их озвучит: – Видишь ли, Мадлен постоянно повторяет, что я никогда не стану настоящим телепатом, потому что я слишком поздно начала. Все их воспоминания для меня – просто фантазии, а для нее это реальность. – Мелисса покачала головой. – Но может, это и к лучшему – то, что в меня никогда не вбивали их установки с малолетства? Что, если я вовсе не первая чокнутая телепатка в истории, Рекс? Что, если я как раз первая, у которой мозги на месте…

– Мозги на месте… – негромко повторил Рекс. Похоже, до него начало доходить.

Мелисса продолжила:

– Да, потому что, хоть я была совершеннейшей дурочкой и наломала дров с твоим отцом, я, по крайней мере, всегда понимала, что промывать мозги целому городу на протяжении жизни сотен поколений не очень‑то благородно.

Рекс взял ее за руку, и все мысли и чувства, что Мелисса мучительно пыталась и не могла выразить словами, вдруг сложились в одну простую фразу:

«Мне очень жаль, что с твоим отцом так вышло, Рекс».

– Ты спасла меня от него, и это лучшее, что ты сделала, – сказал он.

Мелисса отвела взгляд, ее чувства пребывали в полном смятении.