И даже здесь, в доме Мадлен, Мелисса ощущала присутствие темного двойника Рекса – вкус меловой пыли, от которого у нее пересыхал язык. Пытаться дотянуться до той части сознания Рекса было все равно что говорить с песком в пустыне.

Но это был Рекс. И она не могла оставить все как есть.

Мелисса поспешно бросилась за ним, поднялась на несколько ступенек, чтобы ухватить Рекса за лодыжку. Она изо всех сил вонзила ногти в его джинсы, заставив Рекса остановиться.

– Да подожди же ты секунду, черт побери!

Он обернулся, глядя на нее сверху вниз безмалейшего выражения. Его глаза светились на новый лад, как будто в них даже в обычное время отражалась темная луна.

Рекс слегка оскалил зубы, и на одно ужасающее мгновение Мелисса испугалась, что зашла слишком далеко. Что, если он обратится в зверя и сожрет ее прямо здесь, усыпав лестницу Мадлен осколками костей…

Но Рекс уже сухо улыбался.

– Ну, в чем дело, Ковбойша? – спросил он. – Ревнуешь, что ли?

– Просто подожди минутку, Рекс. Прошу тебя.

Он посмотрел вниз, на вцепившиеся в него пальцы, и приподнял бровь.

Мелисса отпустила его лодыжку, сообразив, что стоит на лестнице почти на четвереньках, как пьяница, карабкающийся в спальню на чердаке. Она глубоко вздохнула, взяла себя в руки и, отвернувшись от Рекса, села на ступеньку. Потом молча показала на место рядом с собой.

Спустя несколько безумно долгих секунд, которые, казалось, потребовались Рексу, чтобы преодолеть сопротивление темняка внутри, ступени наконец скрипнули – Красавчик двинулся вниз. И сел на лестницу рядом с ней.

– Я не ревную к Мадлен, – сказала Мелисса. – А вот ты обычно ревновал. Помнишь?

– Весьма отчетливо.

Мелисса фыркнула.

– Рада слышать это. Я терпеть не могла, когда ты начинал ревновать. Хотя это, пожалуй, единственное чувство в мире, от которого никто не избавлен. Кроме меня, конечно.

– Конечно.

– Но речь вообще‑то не обо мне. Речь о нас. – Мелисса поморщилась при этих словах и бросила короткий взгляд на Рекса.

Глаза у него наконец‑то стали обычными. Но в груди Мелиссы поселилась противная тошнотворная слабость – то самое ощущение, которое она не раз улавливала в девушках средней школы Биксби: кислая паранойя, навязчивая идея о том, что интерес их кавалеров к ним тает. Мелисса всегда считала этих девиц жалкими мокрыми курицами; ей никогда и в голову не приходило, что быть отвергнутой – это так больно.

А уж когда твой друг перестает быть человеком – все во сто крат хуже.

Мелисса взяла его за руку, и вкус Рекса наполнил ее. Она сосредоточилась на поверхности его сознания – на ровном, спокойном поле мыслей Рекса Грина. Даже все те долгие годы, когда она была не в состоянии коснуться его, его уверенность и дар следопыта давали ей ощущение опоры. И тот, прежний Рекс все еще был здесь.

Однако на фоне этой знакомой картины то, что скрывалось в глубине, казалось только страшнее. Как может нечто столь темное таиться под покровом спокойствия и благожелательности?

– Позволь мне попытаться еще раз.

– Мы уже пытались. Это бесполезно. – Рекс пожал плечами. – Но кто знает? Может, Мадлен тоже не сумеет заглянуть внутрь меня. Уже неделя прошла. Не хотелось бы, чтобы все то, что я узнал от темняка, растаяло прежде, чем она сможет вытащить это на поверхность.

– Поверь мне, Рекс, оно не растает.