|
-- С ним поступили так жестоко, так грубо". "Вот как, да ты с ума сошла! -- закричал в свою очередь отец. -- Скажите, какое несчастье -- раздавить луковицу тюльпана! За один флорин их можно получить целую сотню на базаре в Горкуме". "Но, может быть, менее ценные, чем эта луковица -- ответила я, на свое несчастье. -- И как же реагировал на эти слова Якоб? -- спросил Корнелиус. -- При этих словах, должна заметить, мне показалось, что в его глазах засверкали молнии. -- Да, -- заметил Корнелиус, -- но это было не все, он еще что-нибудь сказал при этом? -- "Так вы, прекрасная Роза, -- сказал он вкрадчивым тоном, -- думаете, что это была ценная луковица? " Я почувствовала, что сделала ошибку. "Мне-то откуда знать? -- ответила я небрежно: -- разве я понимаю толк в тюльпанах? Я знаю только, раз мы обречены -- увы! -- жить вместе с заключенными, что для них всякое времяпрепровождение имеет свою ценность. Этот бедный ван Берле забавлялся луковицами. И вот я говорю, что было жестоко лишать его забавы". "Но прежде всего, -- заметил отец, -- каким образом он добыл эту луковицу? Вот, мне кажется, что было бы недурно узнать". Я отвела глаза, чтобы избегнуть взгляда отца, но я встретилась с глазами Якоба. Казалось, что он старается проникнуть в самую глубину моих мыслей. Часто раздражение избавляет нас от ответа. Я пожала плечами, повернулась и направилась к двери. Но меня остановило одно слово, которое я услышала, хотя оно было произнесено очень тихо. Якоб сказал моему отцу: "Это не так трудно узнать, чорт побери". "Да, обыскать его, и если у него есть еще и другие луковички, то мы их найдем", -- ответил отец. "Да, обычно их должно быть три... " -- Их должно быть три! -- воскликнул Корнелиус. -- Он сказал, что у меня три луковички? -- Вы представляете себе, что эти слова поразили меня не меньше вашего. Я обернулась. Они были оба так Поглощены, что не заметили моего движения. "Но, может быть, -- заметил отец: -- он не прячет на себе эти луковички". -- "Тогда выведите его под каким-нибудь предлогом из камеры, а тем временем я обыщу ее". -- О, о, -- сказал Корнелиус: -- да ваш Якоб -- негодяй. -- Да, я опасаюсь этого. -- Скажите мне, Роза... -- продолжал задумчиво Корнелиус. -- Что? -- Не рассказывали ли вы мне, что в тот день, когда вы готовили свою грядку, этот человек следил за вами? -- Да. -- Что он, как тень, проскользнул позади бузины? -- Верно. -- Что он не пропустил ни одного взмаха вашей лопаты? -- Ни одного. |
