|
Искали в простынях, искали в тюфяке, -- ничего не нашли. Корнелиус был очень рад, что не согласился в свое время оставить у себя третью луковичку. Как бы она ни была хорошо спрятана, Грифус при этом обыске, без сомнения, нашел бы ее и поступил бы с ней так же, как и с первой. Впрочем, никогда еще ни один заключенный не присутствовал с более спокойным видом при обыске своего помещения. Грифус ушел с карандашом и тремя или четырьмя листками бумаги, которые Роза дала Корнелиусу. Это были его единственные трофеи. В шесть часов Грифус вернулся, но уже один. Корнелиус хотел смягчить его, но Грифус заворчал, оскалив клык, который торчал у него в углу рта, и, пятясь, словно боясь, что на него нападут, вышел. Корнелиус рассмеялся. Грифус крикнул ему сквозь решетку: -- Ладно, ладно, смеется тот, кто смеется последним. Последним должен был смеяться, по крайней мере, сегодня вечером, Корнелиус, так как ждал Розу. В девять часов пришла Роза, но Роза пришла на этот раз без фонаря. Розе больше не нужен был фонарь: она уже умела читать. К тому же фонарь мог выдать Розу, за которой Якоб шпионил больше, чем когда-либо. Кроме того, свет выдавал на лице Розы краску, когда она краснела. О чем говорили молодые люди в этот вечер? О вещах, о которых говорят во Франции на пороге дома, в Испании -- с двух соседних балконов, на востоке -- с крыши дома. Они говорили о вещах, которые окрыляют бег часов, которые сокращают полет времени Они говорили обо всем, за исключением черного тюльпана. В десять часов, как обычно, они расстались. Корнелиус был счастлив, так счастлив, как только может быть счастлив цветовод, которому ничего не сказали о его тюльпане. Он находил Розу прекрасной, он находил ее милой, стройной, очаровательной. Но почему Роза запрещала ему говорить о черном тюльпане? Это был большой недостаток Розы. И Корнелиус сказал себе, вздыхая, что женщина -- существо несовершенное. Часть ночи он размышлял об этом несовершенстве Это значит, что все время, пока он бодрствовал, он думал о Розе. А когда он уснул, он грезил о ней. Но в его грезах Роза была куда совершеннее, чем Роза наяву; эта Роза не только говорила о тюльпане, но она даже принесла Корнелиусу чудесный черный тюльпан, распустившийся в китайской вазе. Корнелиус проснулся, весь трепеща от радости и бормоча: -- Роза, Роза, люблю тебя. И так как было уже светло, он считал лишним засыпать. И весь день он не расставался с мыслями, с которыми проснулся. Ах, если бы только Роза разговаривала о тюльпане, Корнелиус предпочел бы Розу и Семирамиде, и Клеопатре, и королеве Елизавете, и королеве Анне Австрийской, то есть самым великим и самым прекрасным королевам мира. |
