И на того конюха, который с бородой и лукавыми глазами...

   Янгхаар Каапо невысок и жилист. Черты лица его остры, и краска не сгладила их резкости. Высокие скулы. И нос крупный, клювом, вот только ломан был не единожды, и оттого переносица стала кривой, как заячья тропа. Рот широкий, а губы по-женски пухлые, мягкие. И тянет потрогать, проверить, вправду ли они таковы, как я вижу.

   Наверное, мне должно быть стыдно...

   ...наверное, следует скромность проявить...

   ...наверное...

   Я взглядом за взгляд зацепилась.

   В нем бездна спрятана.

   И она точно так же, жадно, разглядывает меня.

   - Ламиике, - Янгар проводит ладонью по моему животу, стирая рисунок. Но краски не смешиваются. Желтого и вправду много, но Ламиике покровительствует всем женщинам.

   - И Небесный кузнец, - на пальцах Янгара есть рыжие искры. - В тебе скрыт огонь...

   Он улыбается, и пусть рисованная маска его лица искажается от этой улыбки, я улыбаюсь в ответ. Огонь? Во мне? Разве что тот, который разводят в камине. За свою жизнь я растопила сотни каминов, может, тем самым и привлекла Кузнеца?

   Но пугает меня другое. Третий цвет, не названный Янгаром. Он и кулак сжал, не желая показывать мне синие пятна.

   Акку.

   Беззаконная ночь. И серп, которым снимают жизни. Грозная жница... почему она?

   - Это просто обычай, - повторяет Янгар, стирая рисунок.

   Он поднимается первым и, протянув руку, говорит:

   - Идем.

   Широкую ладонь перечеркивает шрам. Старый. Белый, вздувшийся, он походит на червя, залегшего под кожей. И я не без дрожи касаюсь этого шрама. А Янгар вдруг перехватывает мои пальцы.

   - Такие тонкие, - с удивлением произносит он и, приблизив руку к губам, целует.

   Скажи, Аану.

   Не медли.

   Не могу.

   - Как мне тебя назвать? - он проводит моими пальцами по своему подбородку, щеке и вновь по губам, и алая краска мешается с черной. - Ты маленькая... и славная... и нежная... но твой отец...

   ...отдал меня ему. Даже не отдал, бросил, как бросают кость собаке. А ведь Ерхо Ину и вправду считает Янгара псом, не раз ведь говорил об этом.

   А я, выходит, кость.

   - Налле... Налле, - он пробовал имя на вкус, и руку не отпускал. - Медвежонок. Маленький мой медвежонок... Тебе нравится?

   У меня никогда не спрашивали, что мне нравится... и я не знаю, как принято отвечать.

   - Пожалуй...

   Еще один обычай.

   Еще один подарок, который я принимаю с благодарностью.

   Медвежонок... смешно.

   Отец пришел бы в ярость, ведь на гербе Ину - вставший на дыбы медведь. А Янгар... он не хотел посмеяться над древним родом, привязав меня к его истокам через имя. Он просто сказал то, что думал.

   Откуда я знаю?

   Просто знаю. Он что-то делал со мной. Этими прикосновениями, ласковыми, нежными - до сегодняшнего дня ни один человек не прикасался ко мне вот так. Словами. Тоном. Самой своей близостью, которая больше не пугала.

   А может и не Янгар был виноват, но само место и безумная богиня, вязавшая наши судьбы.

   И теперь я молчала из страха все перечеркнуть.

   Не знаю, что будет дальше, но эта ночь принадлежит мне.

   Ночь и мужчина.

   - А ты подаришь мне имя? - Янгар заглядывает в глаза.

   У самого - черные, и не различить, где зрачок переходит в радужку. Но эта чернота, знак ли божественной крови, свидетельство ли проклятья, больше не пугает меня.