Дом Маланьи был погружен во тьму. Слабое зеленоватое свечение время от времени пробегало по окнам и гасло.

    - Где они квартируют? - строго спросил Шлоссер.

    - А… Э… Туточки! - проворковал Лисипицин и ткнул в окно, выходящее во двор.

    - Затихарились, - прошептал Костя. - Придется стучать.

    Он подошел поближе и легонько ударил пальцами в стекло.

    - Кто там ломится? - послышался изнутри недовольный голос.- Небось опять этот козел Лисипицин? Серый, скажи ему - хрен тебе, а не проценты!

    Шлоссер многозначительно улыбнулся и посмотрел на Лисипицина.

    - Честное слово, не знаю, о чем они говорят! - зашептал Рудольф. - Бред какой-то! Что за проценты? Почему козел? Провокация, чистая провокация!

    - Сейчас выясним, - сказал Костя, - сейчас все узнаем!

    Он откашлялся и громко произнес:

    - Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь без боя и выходите по одному!

    Едва он произнес эти слова, как окно распахнулось и в нем появились две жуткие рогатые головы. Один был вылитый баран, а другой, трехрогий, с длинной извивающейся шеей. Оба светились интенсивным зеленым светом, а с кончиков рогов слетали яркие беззвучные искры. Вокруг них все было освещено страшным мертвенным сиянием. Это были настоящие исчадия ада, существа, способные привести в трепет всех лесных жителей вкупе, несмотря на их моральную закалку!

    Трехрогий изогнул, словно адский лебедь, свою длинную шею и просипел:

    - Не гони пургу, начальник. Все путем!

    При виде страшилищ Костя невольно попятился и наступил на ногу Лисипицину. Рудольф заверещал как свинья, а из окна на них уставилась еще одна жуткая рожа.

    - Хата полна чертей! - заорал Евстигнеев, подскакивая на месте.

    - Е равно эм цэ квадрат! - глухо выругался Шлоссер и, с ходу набрав ошеломляющую скорость, ринулся наутек. Через секунду перед окном остался только Лисипицин.

    Гнусные ухмыляющиеся рожи уставились на него.

    - Ну что, братаны, тащим его к себе?

    - Давай, хватай, а то жрать нечего!

    - Иди, мы тебе твой процент отдадим!

    Лисипицина охватил ужас, какого он не испытывал никогда в жизни. Рудольф знал, что перед ним Эдик и его подельщики, но… Горло внезапно сузилось, так что он не смог произнести ни одного звука, даже жалкого мышиного писка, зато ноги, помимо его воли, понесли Рудольфа огромными скачками куда-то по дороге, и он даже не сразу понял, что не успел развернуться и бежит спиной вперед!

    Через мгновение Лисипицин обогнал Костю, Евстигнеева и Шлоссера. А еще через несколько секунд он влетел в кусты акации, где, мгновенно запутавшись в ветвях, замер и притворился сучком, как это делают хамелеоны.

    А теперь настала пора вернуться на полчаса назад и узнать, что же произошло с Эдиком и его гвардией.

    Полуживые, взмокшие от непосильного труда, братки наконец-то добрались до Маланьиного дома. В окнах было темно, и дверь оказалась заперта.

    - Бабуля, это мы! - прохрипел Эдик, обессиленно усевшись на сундук.

    Толкать перегруженную тележку оказалось нелегко, тем более что она все время норовила перевернуться. Труднее всего пришлось Серому. Он примостился рядышком, поставил гирю на колени и принялся с хрипом и хлюпом втягивать в себя бодрый ночной воздух.