- Хватит!

    Изо рта шефа удушающе пахнуло носками. Бабка закашлялась, стянула кошель бечевкой и вздохнула:

    - Вот и ладно. Будет детушкам на конфетушки! Душно у вас что-то.

    - Это все он, проклятый! - возмутился Толян, ткнув пальцем в Серого. - Его самого надо заставить свои носки жрать!

    - Точно, - поддержал его Колян. - Удушил всех на фиг!

    Он приподнялся и шагнул к Серому. Злость на обнаглевшую бабку перекинулась теперь на подельника. Толян тоже вскочил:

    - Затравил шефа, змей!

    - Не подходи! - взвизгнул Серый. - Зашибу! - Он взмахнул рукой, к которой намертво приклеилась гиря, и угодил шефу по ребрам.

    - Убил! - взвыли братки. - Ну гад!

    - Отставить! - вмешалась Маланья. - Вот так завсегда: едва раздобудут золотишко и уже готовы глотки друг другу перервать. Тихо, кому сказала! Ваше золото спрятать надо, пока не отняли. Не ровен час, приедут менты из района, вот тогда и запоете! А командира вашего я обижать не позволю! Совсем ухайдакали парня, в гроб краше кладут.

    - Может, он и в самом деле того?.. - прошептал Толян.

    - Ты думай, чего говоришь! - возмутилась Маланья. - Не видишь разве, пузыри изо рта лезут? Значит, жив еще! Ничего, до утра оклемается! А вам вот что нужно сделать: все это золото в мешки переложить да перепрятать. А уж утром-то и забрать. И так перепрятать, чтобы ни одна ищейка не догадалась! А сундуки лучше бросить в пруд. Они тяжелые, сразу утонут.

    - Нам спать охота! - тут же захныкал Толян.

    - А в тюрягу не хо-хо? - ехидно осведомилась Маланья. - Пока шеф в отключке, слушайтесь меня! Сейчас я мешки принесу прочные, из-под картошки.

    Братки посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули. Бабка принесла мешки, включила ночник, и парни принялись за работу. Покряхтывая и постанывая, они перекладывали золото в мешки, засыпали сверху картошкой для конспирации, завязывали и оттаскивали в угол. Шеф во время этой операции лежал неподвижно, и с его лица не сходила странная гримаса - полуоскал-полуулыбка. Словно он одобрял действия братков, но как-то уж больно ехидно.

    - Чего это он скалится? - не выдержал Серый.

    - Сон приятный снится, - предположил Толян.

    Неожиданно Эдик сморщился и паскудно дребезжащим голосом захныкал:

    - Мне-мне-мне-мне-мне…

    - И туды его в печенку! - прошептал Колян. - Чего он говорит?

    - Чего-чего! - Серый презрительно скривился, но тут же сладко улыбнулся, повернувшись к Эдику. - И тебя, шеф, не забудем!

    - Умляут! - Произнеся непонятное кошачье слово и вздрогнув, словно его ударили током, Эдик захрапел.

    - Отпустило! - прошептала, криво ухмыляясь, бабка. - Ну и ладненько! А теперь потащили мешки в сарай. Там у меня свинья, Авдотья. Так вот, аккурат под ней - погребец. Туда и спрячем. А Авдотью на место подвинем. Под ней ни в жизнь не найдут!

    Возле дома Евстигнеева друзья остановились перевести дыхание.

    - В кого они превратились? - не удержался Костя, хотя и понимал, что на этот риторический вопрос никто не ответит. Но он ошибся.

    - Стадо чертей! - сказал Евстигнеев. - Вот кого Маланья воспитала! Макаренко! Ушинский! Гений воспитания!

    - Она тут ни при чем, - проворчал Костя, - это Яга на них заклятие наложила. И Леший тоже.

    - Не верю! - сказал Евстигнеев. - Тут что-то еще. О! Они же в реакторе побывали… Правда, не все.